Отречение императора Николая II от престола. Последние сутки монархии Николай II в Могилеве кинохроника

22 февраля 1917 г. Император Николай II выехал в Могилёв из Царского Села. Причины этого последнего отъезда Государя в Ставку до сих остаются не выясненными. План весенней кампании был утверждён, обстановка на фронте - спокойной. 24 января Государем был утверждён план весенней кампании 1917 г., который предусматривал: «1. Нанесение главного удара из районов 11 и 17-й армий в Львовском направлении. 2. Развитие в то же время наступления на Румынском фронте, с целью разбить находящегося перед армиями противника и занятия Добруджи. 3. Ведение вспомогательных ударов на фронтах Западном и Северном. Собственной Его Императорского Величества рукой написано: "Одобряю" 24 января 1917 года». Ставка предполагала повторить успех Луцкого прорыва.

Внезапное решение Государя выехать в Ставку оказалось полной неожиданностью даже для самого близкого его окружения. Флигель-адъютант полковник А. А. Мордвинов свидетельствовал, что «внутреннее политическое положение было в те дни особенно бурно и сложно, в виду чего Государь все рождественские праздники, весь январь и большую часть февраля находился в Царском Селе и медлил с отбытием в Ставку ».

Николай II уезжал срочно, по причине какого-то важного дела. А. А. Вырубова вспоминала, что накануне отъезда «Государь пришел очень расстроенный. […] Пили чай в новой комнате за круглым столом. На другой день утром, придя к Государыне, я застала ее в слезах. Она сообщила мне, что Государь уезжает. Простились с ним, по обыкновению, в зеленой гостиной Государыни. Императрица была страшно расстроена. На мои замечания о тяжелом положении и готовящихся беспорядках Государь мне ответил, что прощается ненадолго, что через несколько дней вернется ».

Это же подтверждает и другая подруга Государыни Ю. А. Ден: «Государь намеревался остаться с семьей, но однажды утром, после аудиенции генералу Гурко, он неожиданно заявил: - Завтра я уезжаю в Ставку. Её Величество удивленно спросила: - Неужели Ты не можешь остаться с нами? - Нет, - ответил Государь. - Я должен ехать ».

Император Николай II с военачальниками в Царской Ставке в Могилеве. Спарава - Великий Князь Николай Николаевич Романов. Репродукция Фото ИТАР-ТАСС

Баронесса С. К. Буксгевден вспоминала: «Я находилась возле Императрицы в тот момент, когда Император пришёл к ней с телеграммой в руке. Он попросил меня остаться и сказал Императрице: "Генерал Алексеев настаивает на моём приезде. Не представляю, что там могло случиться такого, чтобы потребовалось моё обязательное присутствие. Я съезжу и проверю лично. Я не задержусь там дольше, чем на неделю, так как мне следует быть именно здесь" ».

Однако, судя по всему, Николай II знал, о чем с ним собирался переговорить Алексеев. Вечером, 21 февраля, Николай II объяснил дворцовому коменданту В. Н. Воейкову, что «на днях из Крыма вернулся генерал Алексеев, желающий с ним повидаться и переговорить по некоторым вопросам ». Эмигрантский историк Г. М. Катков указывал, что «из имеющихся источников неясно, почему Алексеев настаивал на личном присутствии Верховного главнокомандующего. В свете последующих событий отъезд императора в Могилев, предпринятый по настоянию Алексеева, представляется фактом, имевшим величайшее бедствие ».

На интересные выводы нас наталкивает ряд обстоятельств, предшествующих отъезду Государя. 4 января генерал В. И. Гурко посетил М. В. Родзянко в Петрограде и заявил, что «если Думу распустят, то войска перестанут драться ».

30 января Охранное отделение сообщало в Департамент полиции, что здоровье М. В. Алексеева настолько улучшилось, что его приезд в Ставку ожидается 8-10 февраля. Но Алексеев вернулся туда только 17 февраля, а 5 февраля, не дожидаясь возвращения Алексеева, из Могилёва в Петроград убыл генерал Гурко.

Таким образом, в период с 5 по 17 февраля Ставка Верховного главнокомандующего оставалась фактически без руководителя. С точки зрения военных интересов это было, безусловно, отрицательным фактом. Но, как писал генерал А. А. Брусилов: «В Ставке, куда уже вернулся Алексеев было, очевидно, не до фронта. Подготовлялись великие события, опрокинувшие весь уклад русской жизни и уничтожившие и армию, которая была на фронте ». Здесь следует сказать, что все свои действия Гурко согласовывал с Алексеевым.

13 февраля М. В. Родзянко информировал В. И. Гурко, что у него имеются достоверные сведения: «Подготовлен переворот и совершит его чернь ». Родзянко попросил генерала указать на это Царю и добиться от него уступок оппозиции. 13 февраля Гурко был принят в Царском Селе Николаем II, который по поводу этой встречи оставил следующую дневниковую запись: «13 февраля. Начало Великого поста. С 10 час . [ов] принял: […] Гурко. Последний меня задержал настолько, что я опоздал вовсе к службе ». Что же такого мог сообщить Гурко, что заставило глубоко верующего Николая II в первый день Великого поста пропустить богослужение? Гурко убеждал Николая II ввести ответственное министерство, утверждая, что без этого пострадает «наше международное положение, отношение к нам союзников ».

Для Николая II заявление Гурко было тревожным сигналом. Государь не мог не понимать, что Гурко выражал не просто своё личное мнение, а мнение определённой и весьма влиятельной военной группы. Это подтверждалось оперативными донесениями полиции и жандармерии, которые, конечно, были известны Николаю II. Так, 14 января 1917 г. начальник Минского ГЖУ сообщал Директору департамента полиции, что «есть версия, что войска под предводительством любимого ими Великого Князя Николая Николаевича произведут государственный переворот ».

Непосредственным результатом встреч Гурко с Гучковым и союзными представителями стал фактический саботаж генералом приказов Императора. Так, Николай II приказал перевести в Петроград с фронта Гвардейский экипаж, но этот приказ был «не понят» генералом Гурко, и Экипаж остался на фронте. Николай II вторично отдал приказ о переводе Гвардейского экипажа в Петроград, и Гурко вторично, под предлогом карантина, задержал его неподалеку от Царского Села. Только после третьего приказа Государя Гвардейский экипаж прибыл в Царское Село. То же самое произошло и с уланами Его Величества.

Действия генерала В. И. Гурко не были ни экспромтом, ни следствием его единоличной воли. Так, герцог С. Г. Лейхтенбергский уверил А. И. Гучкова, что приказ Императора о переводе в Петроград с фронта четырёх надёжных полков гвардейской кавалерии не будет выполнен. Герцог объяснил это тем, что офицеры-фронтовики протестуют против этого перевода, говоря, что они не могут приказать своим солдатам стрелять в народ.

17 февраля в Ставку наконец-то вернулся Алексеев, а не позднее 19 Николай II, по всей видимости, имел с ним телефонный разговор, или получил от него телеграмму, после чего срочно уехал в Ставку. 21 февраля, накануне отъезда Николая II, туда же в Могилёв спешно отправился Гурко. Накануне отъезда генерал встретился на обеде у своего брата с А. И. Гучковым и другими членами Прогрессивного блока. Мыслью о перевороте были проникнуты «все собравшиеся, всё сказанное ».

Таким образом, нельзя не заметить синхронность действий генералов М. В. Алексеева и В. И. Гурко. Эта синхронность могла являться только следствием предварительного сговора, целью которого было любым путём выманить Императора Николая II из столицы в Ставку. Трудно не согласиться с А. А. Вырубовой, которая утверждала, что заговорщики «стали торопить Государя уехать на фронт, чтобы совершить потом величайшее злодеяние ».

В своём разговоре с Царской Четой 10 февраля Великий Князь Александр Михайлович «усиленно настаивал на скорейшем возвращении Ники в Ставку ». 22 февраля другой Великий Князь Михаил Александрович, во время проводов Августейшего брата, выразил своё глубокое удовлетворение его отъездом в Могилёв. Михаил Александрович убеждал Николая II в том, что «в армии растёт большое неудовольствие по поводу того, что Государь живёт в Царском и так долго отсутствует в Ставке ». Вырубова считала, что именно последнее обстоятельство было главной причиной, по которой Государь решил ехать в Могилёв: «Недовольство армии казалось Государю серьёзным поводом спешить в Ставку». Таким образом, по всей видимости, в своем телефонном разговоре с Государем, М. В. Алексеев сообщил ему, что в Ставке зреет военный заговор и что нужно его там присутствие. Если это так, то Алексеев намеренно приоткрывал Царю подлинные факты с целью любым путем выманить его из Петрограда. Зная, как Государь относится к делу победы, заговорщики должны были быть уверены, что он не сможет проигнорировать подобную информацию, и они не ошиблись. Французский историк М. Ферро считает, что «у царя появилось предчувствие, что что-то замышляется, по крайней мере, в армии, после того как брат Михаил сообщил ему о недовольстве в Ставке по поводу его длительного отсутствия ».

Но была ещё одна причина, по которой Николай II решил срочно ехать в Ставку. Она самым непосредственным образом была связана с первой причиной. Не доверяя генералитету, который почти открыто саботировал его приказы, Государь стремился из Ставки лично направить в Петроград верные войска. В. М. Хрусталёв пишет: «Николай II собирался по прибытии в Ставку осуществить намеченную переброску войск в окрестности столицы ».

Государь Император Николай Александрович перед войсками. Фотохроника ТАСС

Поздно вечером 21 февраля Государь вызвал к себе А. Д. Протопопова. Войдя в царский кабинет, министр застал Николая II крайне обеспокоенным: «Несмотря на свойственное Государю удивительное самообладание , я видел, что он обеспокоен. Я ужасно встревожился, впервые видя Царя в таком смятении. "Знаете, что сделал Гурко? - сказал он. - Вместо четырёх Гвардейских полков прислал нам три матросских экипажа". Кровь бросилась мне в лицо, я инстинктивно сдержал мгновенно вспыхнувший гнев. "Это уже переходит всякие границы, Государь, хуже, чем неповиновение. Гурко обязан с Вами советоваться, прежде чем изменять Ваши приказы. Всем известно, что в матросы набирают фабричных рабочих, это самые революционные части в наших вооружённых силах". "Вот, именно! Но последнее слово останется за мной. Я никак этого не ожидал. А Вы ещё считаете мой отъезд на фронт преждевременным. Я пришлю вам кавалерию" ».

Между тем генерал П. Г. Курлов сообщил А. Д. Протопопову, что рассчитывать «на твёрдую поддержку гарнизона» правительство не может, так как «в частях находится много распропагандированных рабочих, дисциплина соблюдается крайне слабо» .

Важным этапом в осуществлении переворота оппозиция считала организацию беспорядков в Петрограде. Их осуществление не могло быть реализовано без помощи военного руководства столицы и военного округа. В связи с этим действия главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии Н. В. Рузского представляются прямым содействием организаторам переворота. По приказу Рузского в Петрограде было сосредоточено большое число запасных частей, которые, по определению генерала Курлова, являлись «скорее вооруженными революционными массами ». Все мероприятия министерства внутренних дел по поддержанию порядка встречали противодействие со стороны Рузского.

Не доверяя генералу Н. В. Рузскому, Царь выделил Петроград из его подчинения в Особый военный округ, во главе которого по совету военного министра генерала М. А. Беляева был назначен генерал-лейтенант С. С. Хабалов. Новый командующий «практически солдат не знал и должности не соответствовал. Император знал об этом, но во время войны было сложно с боевыми военачальниками ».

К.ист.н. В. М. Хрусталёв пишет, что на должность командующего Петроградским военным округом «предполагалось выдвижение генерала К. Н. Хагондокова (участника подавления восстания в Манчжурии), но Императрица Александра Фёдоровна, прослышав, что он неосмотрительно отозвался о Распутине, заявила, что "лицо у него очень хитрое". Назначение так и не состоялось». На самом деле генерал-майора К. Н. Хагондокова в ряды преданных монархистов занести никак нельзя. Исследователь В. Г. Попов пишет о Хагондокове, что он был «первым из крупных дальневосточных руководителей в революционные дни марта 1917 года, кто выступил с горячей поддержкой Временного правительства России, высказался за скорейшее преобразование бывшей Империи в демократическую Республику».

Очевидно, что Николай II не назначил Хагондокова на ответственную должность не потому, что у него было «хитрое лицо», а потому, что обосновано сомневался в его лояльности.

Одновременно с назначением генерала С. С. Хабалова, Николай II приказал генералу М. А. Беляеву вывести Кронштадт из ведения сухопутного ведомства и перевести его в ведомство морское. Был разработан план на случай организованных беспорядков в столице. По этому плану Петроград был разделён на несколько секторов, управляемых особыми войсковыми начальниками. Генерал Н. В. Рузский безуспешно пытался противодействовать и этим мероприятиям. Однако и действия генерала С. С. Хабалова были довольно странными. 24 февраля генерал снял полицейские посты и перевел полицию в полное подчинение армейскому командованию. Всю охрану города Хабалов передал ненадёжным армейским частям, уже достаточно распропагандированных и не желающих отправляться на фронт.

Все приведенные выше факты говорят о том, что к февралю 1917 г. заговор против Императора Николая II вступил в завершающую фазу. Важнейшим моментом в планах заговорщиков был отъезд Государя в действующую армию. Казалось бы, это противоречит здравому смыслу. Ведь давая возможность Императору уехать в армию, заговорщики как бы сами давали в его руки грозный механизм подавления этого самого заговора и любого бунта. Но в том-то и дело, что к февралю 1917 г. верхушка армии была уже против Царя, и, прежде всего, это касается генерала М. В. Алексеева.

22 февраля, в тот же день, когда Николай II отбыл в Ставку, в доме командира 1-й стрелковой дивизии генерал-майора П. А. фон Коцебу, в присутствии множества гостей офицеров открыто говорили о том, что «Его Величество больше не вернётся со Ставки ».

Д. С. Боткин, брат убитого в Екатеринбурге лейб-медика Царской Семьи, писал в 1925 г.: «Мы не должны забывать, что вся поездная прислуга, вплоть до последнего механика на царском поезде, была причастна к революции» .

21 февраля Государь осмотрел только что отстроенную в русском стиле трапезную в Феодоровском городке. Ему показали древние иконы и иконостасы из подмосковной церкви Царя Алексея Михайловича, настенную живопись трапезной и несколько сводчатых палат. Царь несколько раз повторял: «Прямо сон наяву - не знаю, где я, в Царском Селе или в Москве, в Кремле ». Потом он прошел в остальные комнаты. В гостиной он сел в мягкое кресло, долго рассматривал картину, на которой был изображен старый паровоз и несколько вагонов, показавшихся из-за поворота. «Так бы и сидел в этом уютном кресле, забыв о всех делах, да, к сожалению, они все время о себе напоминают ».

Старый паровоз и несколько вагонов! Они уже показались из-за поворота истории. Через день они унесут императора в Могилёв, чтобы через две недели привести его обратно уже узником, обречённым на крестный путь и мученическую смерть. 22 февраля на перроне Царскосельского вокзала, под звон колоколов Феодоровского Государева собора, Император Николай II простился с Императрицей и отправился в Ставку.

22 февраля 1917 г. Император Николай II отбыл в Ставку в город Могилёв. Начались заключительные акты великой трагедии.

Ставка в Могилев переместилась из Баранович 8 августа 1915 года и расположилась в доме губернского правления. Для расселения сотрудников штаба, представителей соседних государств были реквизированы все городские гостиницы, а разместить требовалось большое количество людей. Только штабных работников было более тысячи человек. К этому нужно добавить еще свыше полторы тысячи солдат и офицеров охраны.

Приезд императора
Николай II прибыл в Могилев 23 августа 1915 года. Его сопровождала огромная свита во главе с министром двора графом Фредериксом. По свидетельству очевидцев торжественной встречи на вокзале: «Император был одет в простую защитного цвета рубаху, без оружия, как всегда, в старых, сильно поношенных высоких сапогах. Обошел всех приглашенных, подавая каждому руку...».

Николай II в Могилеве кинохроника

При Николае Николаевиче Ставка была строгим военным лагерем. После приезда императора все изменилось. Вслед за царем в наш город прибыла оперетта, театр ежедневно был заполнен до отказа. Нет свидетельств того, какие постановки смотрел самодержец в здании могилевского театра. Известно лишь то, что в театре была смонтирована киноустановка и Николай II в нем смотрел военную кинохронику.

Очень быстро губернский город превратился в царскую резиденцию с соответствующим антуражем. Военные проблемы для многих отходили на второй план. Могилевские девушки восхищались и флиртовали с офицерами Ставки, представителями посольств, учреждений, эвакуированных в город из оккупированных районов.

Офицеры штаба главковерха жили в нашем городе вместе с женами и детьми. Одним из офицеров Ставки был Василий Селим-Гирей, последний потомок грозной некогда династии крымских ханов Гиреев.
Тех ханов, которые хорошо известны не только из курса истории, но и по «Бахчисарайскому фонтану» А. Пушкина.

На многих могилевчан произвела глубокое впечатление религиозность последнего российского императора, который не пропускал ни одного православного богослужения. В церкви широко крестился, становясь на колени, касался руками пола, после каждой службы подходил получить благословение священника. Для того чтобы Николаю II было удобнее добираться до церкви, в апреле 1916 года туда была проложена асфальтовая дорожка от дома губернатора, где жил самодержец. Сделали ее за личные средства царя.

За государственные же, в частности, приказом министра путей сообщения в Могилев доставили небольшую паровую яхту, на которой император летом совершал прогулки по . Очень нравились царю автомобильные поездки за город. Чаще всего ездил в сосновый лес, окружающий деревню Солтановка, где в 1812 году произошла знаменитая битва русского войска с французским, и по оршанскому шоссе. Встречался с крестьянами. Император частенько расспрашивал их о жизни. Характерно, что никто из них не обращался к нему с какими-либо просьбами. Как говорится, понимали уровень и «соблюдали такт».

В Могилеве Николай II вел размеренную жизнь, распорядок которой не менялся буквально годами. Выйдя в половине десятого из дома, царь до двенадцати дня работал в Ставке. В полдень был завтрак, после чего - прогулка на автомобиле. В пять часов пополудни император пил чай и затем до половины восьмого вечера разбирал почту. Затем следовал обед, который продолжался час. После чего - работа в кабинете. Поужинав в половине одиннадцатого, царь отправлялся на отдых.

Впрочем, из правил были и исключения. Император периодически выезжал на фронт. Однажды, будучи в Тирасполе и находясь перед полками, он приказал поднять руки тем, кто участвует в военной кампании с самого начала. Над многочисленным строем взлетело лишь несколько рук. Впервые Николай II ощутил весь ужас войны...

В августе 1916 года в Могилев прибыл посол Англии сэр Д. Бюкинен, чтобы вручить самодержцу знаки Большого Креста ордена Бани, одной из высших наград Британии. Он был не единственным иностранцем, прибывшим в то время в губернский центр. В нашем городе жили иностранные военные представители. Согласно воспоминаниям современников тех лет, англичан, генерал Бартельс, мрачный и насупленный грузный старик, был всегда чем-то недоволен. Серб был в восторге от русских. Французы тихо сидели в гостинице. Лишь иногда их представитель - генерал Жанен - появлялся на вокзале. Итальянцы красовались. Достаточное количество могилевских красоток ощутили на себе знаки внимания итальянского генерала графа Ромея. Японец Обата был внешне безразличен ко всему. Не переживал из-за неудач российской армии и не радовался победам - он наблюдал. Что характерно, всем иностранцам нравился могилевский климат: ровные зимы и ясное, безоблачное небо летом. По их мнению, здесь можно было бы открыть прекрасный курорт. В то же время их всех без исключения удивляла бедность крестьян...

В восторге от могилевских окрестностей была и царская семья. Императрица даже присмотрела себе имение Дашковка и хотела его купить. Но владелец поместья - старый и богатый помещик Жуковский - воспротивился монаршему желанию и отказался уступить свою собственность.

Царская семья
В Могилеве постоянно вместе с отцом проживал наследник, царевич Алексей. А вот супруга императора Александра Федоровна и дочери бывали в нашем городе наездами. Жителям Могилева супруга императора не понравилась с самого своего первого приезда. Она произвела впечатление «злой и надменной женщины». Останавливалась и жила Александра Федоровна чаще всего в специальном вагоне, на вокзале. В свите императрицы в Могилеве побывал знаменитый поэт Сергей Есенин. Именно в этом городе у него и созрело желание дезертировать из армии.

Горожане были буквально очарованы царскими дочерьми. Девушки свободно, без охраны, гуляли по городу, заходили в лавки, где делали различные покупки. Особо излюбленным местом в Могилеве у них был галантерейный магазин Бернштейна (располагался в доме, на месте которого ныне здание с магазином «Перекресток»). Огорчало могилевчан только то, что принцесс нельзя было часто видеть на улицах города. Вместе с матерью они жили в Петрограде и приезжали к отцу только время от времени.

Наиболее тесно соприкасался с жизнью города и его жителей царевич Алексей. По воспоминаниям, он был «...милое дитя, любознательный, веселый. Сидел в автомобиле подле отца, читал вывески, улыбался прохожим». Для наследника частенько устраивали игры с могилевской ребятней. То неподалеку от дома губернатора, то где-нибудь в лесу возле города. Причем играли с царевичем дети как богатых мещан, так и бедноты. Могилевские дамы на валу, где была расположена царская резиденция, часто устраивали разные лотереи. Однажды сюда пришел Алексей, купил билет и, конечно, выиграл. Радостный, он схватил свой приз - маленький улей с сотами и медом, - побежал показывать отцу.

«От судьбы не уйдешь»

Занимаясь государственными делами, Николай II часто бывал весьма откровенен. Вызывает интерес одно из его высказываний: «Если бы кто-нибудь мне сказал, что придет день, когда я подпишу объявление войны Болгарии, я счел бы такого человека безумцем. И вот, однако, день этот наступил. Но я подписываю это скрепя сердце, так как убежден, что болгарский народ обманут своим королем и что большая часть его сохраняет привязанность к России. Сознание племенного единства скоро пробудится в нем и он поймет свое заблуждение, но будет поздно!»

Пожалуй, Николаю II был свойственен фатализм. Складывалось впечатление, что в жизни он руководствовался принципом «от судьбы не уйдешь». Это может подтвердить хронология последних дней царствования, по воле судьбы проведенных в Могилеве.

5 февраля 1917 года царь впервые (?!) узнал, что в России резко ухудшилось продовольственное положение. Безусловно, последние год-два обеспечение Могилева значительно отличалось от других городов страны.
После получасового доклада Родзянко о ситуации в стране и предупреждения о предреволюционной ситуации Николай II сказал: «Ну, Бог даст...»
22 февраля император узнал, что в Петрограде начались волнения, - народ требовал хлеба. Однако никакой реакции царя на это не последовало.
25 февраля, несмотря на тревожные сообщения из столицы, он оставался абсолютно спокойным. В своем дневнике записал: «Встал поздно. Доклад продолжался 1,5 часа. В 2 часа 30 заехал в монастырь, приложился к иконе Божьей Матери. Сделал прогулку по шоссе на Оршу, в 6 часов поехал к всенощной».

На следующий день поступает чуть ли не ультимативная телеграмма от императрицы: «Если мы хоть на йоту уступим, завтра не будет ни государя, ни России, ничего! Надо быть твердыми и показать, что мы господа положения».

27 февраля 1917 года в Могилеве помнят как чудесный день. Ярко светило солнце, текли ручьи, веселая толпа заполнила улицы города, радуясь скорому наступлению весны. Хотя переворота ждали давно, однако когда пришло сообщение из революционного Петрограда, никто не поверил в происходящее.
Произошедшие в северной столице события заставили Николая II 28 февраля срочно выехать в Питер. По дороге он читал «Записки царя».

Отречение от престола

2 марта последний российский император отрекся от престола. И уже не самодержец, а просто полковник Николай Романов приехал в Могилев, чтобы распрощаться со штабом Ставки, встретиться со своей матерью Марией Федоровной, которая в те дни проездом из Киева остановилась в нашем городе.

4 марта на железнодорожном вокзале Могилева Николая встречал почетный караул. Но на центральной улице (Днепровский проспект) уже были развешаны красные флаги, и слышалась «Марсельеза». Группа митингующих, подойдя к зданию, где размещалась Ставка, ругала царя, сорвала трехцветные флаги и императорского гербового орла. Никто их не разгонял.

6 марта в Могилев пришла телеграмма Временного правительства с разрешением царской семье выехать за границу. Однако уже на следующий день было принято иное решение: бывшего самодержца арестовать и доставить в Царское Село. Когда прибыли эмиссары Временного правительства Бубликов, Калинин, Грибулин с приказом об аресте, Николай отнесся к не очень пристойному визиту с полным безразличием. Сказал, что «готов следовать куда угодно и подчиниться чему угодно».

8 марта 1917 г., прощаясь в Могилеве с офицерами, бывший император сказал: «Польза родины и необходимость предотвращения ужасов междоусобицы и гражданской войны, а также возможность направить все силы для продолжения войны на фронте заставили меня отречься от престола в пользу моего брата Михаила Александровича. Однако, учитывая обстоятельства, которые создались, великий князь, в свою очередь, отрекся от престола. Призываю вас, господа, подчиниться Временному правительству и приложить все усилия для продолжения войны с Германией и Австро-Венгрией до победного конца». Присутствовавшие в зале боевые офицеры плакали, некоторые даже теряли сознание. Не выдержав, Николай Романов со слезами на глазах вышел из зала (есть свидетельство, что прощание проходило в помещении дежурного генерала Ставки на 2-м этаже теперешнего областного краеведческого музея).

У здания ставки (дом губернатора и губернского правления - уничтожены окончательно в конце 1940-х годов, ныне на их месте часть мемориального комплекса «Борцам за Советскую власть») стояла толпа горожан с непокрытыми головами. Простившись с людьми уже окончательно, бывший царь вместе с семьей на автомобиле направился на железнодорожный вокзал. Их молчаливо провожала многолюдная толпа...

Кто был последним российским императором? С юридической точки зрения на этот, казалось бы, элементарный вопрос нет точного ответа

Николай II в форме лейб-гвардии 4-го Стрелкового Императорской фамилии батальона. Фото 1909 года

Поздним вечером 2 марта (15-го по новому стилю) 1917 года в Пскове , в вагоне императорского поезда Николай II подписал Акт об отречении от престола . Все произошло очень быстро. Накануне вечером, получая новости из охваченного восстанием Петрограда, самодержец едва соглашался на создание правительства народного доверия взамен назначенных им министров. Наутро выяснилось, что спасти страну от революционного хаоса теперь может только радикальная мера - его отказ от власти. В этом были убеждены и председатель Государственной думы Михаил Родзянко, и начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Алексеев, и командующие фронтами… Из Ставки императору прислали проект манифеста, над которым он размышлял весь оставшийся день.

Николай II поставил подпись примерно в 23:40, однако время в Акте об отречении указали дневное, до приезда из столицы делегатов Временного комитета Государственной думы, чтобы избежать подозрений, будто решение принято под их давлением. А потом уже бывший император записал в дневнике: «Передал... подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»

Акт об отречении Николая II от престола

Справа залакированная подпись императора, сделанная карандашом, как на многих его распоряжениях. Слева, чернилами, контрассигнация акта министром согласно требованиям законодательства: «Министр императорского двора генерал-адъютант граф Фредерикс»

Восставшие солдаты в феврале 1917 года

Подделка или принуждение?

Существует несколько популярных теорий, что Акт об отречении от престола - на самом деле фальшивка, либо целиком, либо частично. Однако решение, которое принял и исполнил император, зафиксировано не только в его дневнике. Тому, как Николай II обдумывал отречение, вел о нем переговоры, составил и подписал документ, было множество свидетелей - находившиеся при государе придворные и чиновники, командующий Северным фронтом генерал Рузский, эмиссары из столицы Александр Гучков и Василий Шульгин. Все они впоследствии рассказали об этом в мемуарах и интервью. Сторонники и противники отречения свидетельствовали: монарх пришел к такому решению по собственной воле. Версия, что текст изменили заговорщики, также опровергается многими источниками - корреспонденцией, дневниковыми записями, воспоминаниями. Бывший император прекрасно знал, что подписывал и что опубликовали, и не оспорил содержание акта после его обнародования, как и свидетели подготовки документа.

Итак, Акт об отречении выражал истинную волю императора. Другое дело, что воля эта противоречила закону .

Салон императорского поезда, в котором Николай II объявил об отречении от престола

Хитрость или небрежность?

Действовавшие в Российской империи тех лет правила престолонаследия установил Павел I. Этот монарх всю жизнь боялся, что его мать, Екатерина II, назначит преемником внука, и сразу, как смог, ликвидировал учрежденное Петром I право императора произвольно определять наследника трона. Соответствующий указ был обнародован 5 апреля 1797 года, в день коронации Павла. С тех пор император обязывался подчиняться закону, по которому преемником считался старший сын, если он был (либо иные близкие родственники в четко установленной очередности). Представители императорского дома, достигнув совершеннолетия, приносили присягу: «Обязуюсь и клянусь соблюдать все постановления о наследии престола и порядок фамильного учреждения, в Основных Законах Империи изображенные, во всей их силе и неприкосновенности». В 1832 году положения документа, с некоторыми дополнениями, вошли в том I Свода государственных законов. Сохранялись они и в Своде основных государственных законов 1906 года, по которому жила империя в канун революций.

По закону трон после отречения Николая II переходил его 12-летнему сыну Алексею. Однако в день подписания монарх проконсультировался с врачом Сергеем Федоровым по поводу гемофилии, тяжелой наследственной болезни, которой страдал цесаревич. Федоров подтвердил, что излечить приступы надежды нет, и высказал мнение, что Николая после отречения наверняка разлучат с сыном. И тогда император объявил, что в обход цесаревича передает корону брату, великому князю Михаилу Александровичу. Однако по закону монарх не имел права так делать. Михаил, следующий в очереди престолонаследия, мог бы взойти на трон, только если бы Алексей умер или по достижении 16 лет отрекся сам, не оставив при этом сыновей.

Великий князь Михаил Александрович Романов

Отцовские чувства Николая понятны, но какой смысл заверять документ, неправомочность которого очевидна? Лидер партии кадетов Павел Милюков подозревал уловку: «Отказ в пользу брата недействителен, и это есть тот трюк, который был задуман и осуществлен в отсутствие императрицы, но ею всецело одобряется… При условии передачи власти Михаилу легче было впоследствии истолковать весь акт об отречении как недействительный».

Спасение или узурпация?

Подписав Акт об отречении, Николай отправил телеграмму брату как «Его Императорскому Величеству Михаилу Второму». Однако по закону князь никак не мог считаться следующим монархом. Сама возможность отречения Николая II уже небесспорна с юридической точки зрения, поскольку в Своде основных государственных законов отказ от трона прописан лишь для «лица, имеющего на оный право», а не для царствующего императора (статья 37). Впрочем, профессор Николай Коркунов, как многие видные юристы того времени, толковал это положение так: «Может ли уже вступивший на престол отречься от него? Так как царствующий государь, несомненно, имеет право на престол, а закон предоставляет всем, имеющим право на престол, и право отречения, то надо отвечать на это утвердительно». Если все-таки признать отречение Николая II, технически следующим императором считался Алексей, вне зависимости от желания его отца.

С юридической точки зрения следующим императором после Николая II считался Алексей, вне зависимости от желания его отца

Великий князь Михаил оказался в сложном положении. Его фактически подставляли. Брат возложил на Михаила миссию сохранения монархии в России, но если бы великий князь принял престол, с юридической точки зрения он оказался бы узурпатором. 3 марта (ст. ст.) в Петрограде в присутствии министров Временного правительства, а также юристов Набокова и барона Бориса Нольде Михаил Александрович подписал Акт об отказе от престола. Он просто не видел другого выхода.

Акт об отказе великого князя Михаила Александровича от престола

Предположение Николая II, будто он был вправе сделать Михаила императором, неверно, признавал помогавший князю составить Акт об отказе Набоков, «но по условиям момента казалось необходимым… воспользоваться этим актом для того, чтобы в глазах той части населения, для которой он мог иметь серьезное нравственное значение, - торжественно подкрепить полноту власти Временного правительства и преемственную связь его с Государственной думой». С подачи думских юристов великий князь не стал узурпатором на троне, но при этом узурпировал право распоряжаться верховной властью, уступив не принадлежавшие ему бразды правления Временному правительству и будущему Учредительному собранию. Так передача власти дважды оказалась за пределами законодательства Российской империи, и на этой зыбкой основе утверждало свою легитимность новое правительство.

Церемония массового захоронения жертв Февральской революции на Марсовом поле 23 марта (н. ст.) 1917 года

На высшем уровне власти был создан прецедент, когда в условиях нестабильной обстановки законами пренебрегают как формальностью. До логического конца эту тенденцию довели большевики, разогнавшие в январе 1918 года всенародно избранное Учредительное собрание. В том же году Николай и Михаил Александровичи, праправнуки создателя незыблемых правил престолонаследия в России - Павла I, как и цесаревич Алексей, были казнены. К слову, потомки императора Павла по линии его дочери Анны и в наши дни царствуют в Нидерландах. Не так давно, в 2013 году, королева Беатрикс отреклась от трона в силу возраста, и ее преемником стал сын, Виллем-Александр.

Новость об отречении российского императора на обложке британского таблоида Daily Mirror

Жертва революции

Либерал из царской семьи

После Октябрьской революции 17 представителей дома Романовых были казнены. Среди жертв - двоюродный дядя императора, второй председатель Императорского русского географического общества великий князь Николай Михайлович . Князь имел заслуги в двух областях науки: как историк, автор трудов об эпохе Александра I, и энтомолог, открывший шесть видов бабочек.

Князя-вольнодумца, имевшего при дворе репутацию «опасного радикала», прозвали Филипп Эгалите, по имени французского принца-революционера XVIII века. Однако, как было и с мятежным принцем крови, с князем революция и расправилась. В январе 1919 года Романова расстреляли, хотя о его помиловании ходатайствовали ученые из Академии наук и писатель Максим Горький. «Революция не нуждается в историках», - заявил, по слухам, в ответ на эти просьбы Ленин.

Фото: Diomedia, Alamy (x2) / Legion-media, Росархив (archives.ru) (x2), Fine Art Images, Mary Evans / Legion-media