Платон последний фаворит екатерины 2. Платон Зубов

Платон Александрович Зубов (1767–1822 гг.) Платон Зубов происходил из русского графского обедневшего рода. В семье было семь детей, трое из них – Платон, Валериан, и Ольга – сыграли «определенную роль» (иначе не скажешь) при дворе. Отец Зубов до возвышения сыновей был где-то в

ЗУБОВ (князь Платон Александрович, 1767-1822), сын А. Н. Зубова. Выдвинулся благодаря Н. И. Салтыкову, которого впоследствии стремился вытеснить со службы, чтобы получить место генерал–фельдмаршала. С 1789 года Зубов делается лицом, близким к императрице Екатерине II; из поручиков конной гвардии быстро производится в высшие чины, получает графское достоинство и громадные поместья, заключавшие в себе десятки тысяч душ. После смерти Потемкина, при котором Зубов не играл, однако, видной роли в государственных делах, значение Зубова с каждым днем увеличивается; на него переходят многие из тех должностей, которые прежде занимал Потемкин, он назначается генерал–фельдцейхмейстером, новороссийским генерал–губернатором, начальником черноморского флота. Все дела вершили три его секретаря: Альтести, Грибовский и Рибас, лица очень низкой нравственности, усердно заботившиеся о своем обогащении. Сам Зубов получает за это время княжеское достоинство и громадные поместья в новодрисоединенных польских областях. Павел I обошелся с ним сначала ласково, но вскоре Зубову велено было выехать за границу и имения его были отобраны в казну. Благодаря ходатайству Кутайсова, Зубов воротился в 1800 году в Россию и получил обратно свои конфискованные имения. Последние годы своей жизни провел Зубов в местечке Янишки, Виленской губернии, где о нем, как о помещике, осталась дурная слава у крестьян. Умер без потомства.

Зубов Платон Александрович, граф, князь, последний фаворит императрицы Екатерины II (1767-1822).

Екатерина II Алексеевна, императрица всероссийская, супруга Петра III, мать императора Павла I.

Павел I Петрович, император всероссийский.

Наталья Алексеевна, великая княгиня, первая супруга Павла I.

Мария Федоровна, императрица всероссийская, II супруга Павла I.

Александр I Павлович, император всероссийский, сын Павла I.

Константин Павлович, великий князь, сын Павла I.

Николай I Павлович, сын Павла I.

Елизавета Алексеевна, императрица всероссийская, супруга Александра I.

Александр Николаевич, отец Дмитрия, Платона, Валерьяна.

Елизавета Васильевна, мать братьев Зубовых, супруга Александра Николаевича, урожденная Трегубова.

Дмитрий Александрович, брат Платона Александровича.

Валерьян Александрович, брат Платона Александровича.

Ольга Александровна, в замужестве Жеребцова, сестра Платона Александровича.

Потемкин Григорий Александрович, князь, государственный деятель, фаворит Екатерины II.

Дмитриев–Мамонов Александр Матвеевич, фаворит Екатерины II.

Ланской Александр Дмитриевич, фаворит Екатерины II.

Перекусихина Марья Саввишна, доверенная камер–фрау Екатерины II.

Протасова Анна Степановна, доверенная фрейлина Екатерины II.

Салтыков Николай Иванович, военный и государственный деятель, генерал–фельдмаршал.

Суворов Александр Васильевич, генералиссимус.

Де Рибас Иосиф, придворный.

Соколова Анастасия Ивановна, в замужестве де Рибас, доверенная горничная Екатерины II, дочь Ивана Ивановича Бецкого.

Бецкой Иван Иванович, государственный деятель, по слухам, связанный родственными узами с Екатериной II.

Дашкова Екатерина Романовна, княгиня, деятель российского просвещения.

Панин Никита Иванович, государственный деятель.

Капнист Василий Васильевич, поэт, драматург, общественный деятель.

Львов Николай Александрович, архитектор, поэт, музыкант, инженер, общественный деятель.

Державин Гаврила Романович, поэт, государственный деятель.

Левицкий Дмитрий Григорьевич, живописец–портретист.

Новиков Николай Иванович, книгоиздатель, просветитель, общественный деятель.

Нелидова Екатерина Ивановна, близкий друг Павла I, придворная Малого двора.

Лопухина Анна Петровна, фаворитка Павла I, и многие другие…

…Со временем история оценит влияние ее [Екатерины II] царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве… фиглярство в сношениях с философами ее столетия - и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России.

А. С. Пушкин. Заметки по русской истории XVIII века

…Осень. Ранняя осень. Уже дохнувшая первыми знойкими холодами. Тронувшая густой медью вершины деревьев. Залившая стылым отсветом пруд. Замерли в торжественном и успокоенном золоте заката сфинксы на маленькой гранитной пристани. Не шелохнется водная гладь. И тает в тишине уходящего вечера стройный, украшенный носами кораблей - рострами - обелиск в память давней военной победы, после которой было еще столько войн, сражений, удач и неудач. Остановившаяся на берегу пруда женщина тоже немолода и также клонится к своему закату. Плотно запахнутый, берегущий от холода голубой салоп еще подчеркивает синеватый оттенок глаз. Замысловатая, из кружев и лент, шляпка напоминает о былом кокетстве. Но рука уже тяжело лежит на посошке, а располневшее лицо, чуть тронутое тенью безразличной улыбки, говорит об усталости, погасившей живость взгляда, тяжелым изломом приподнявшей дуги бровей над припухшими веками. Начало 1790–х годов. Иначе «зубовские годы». Портрет великой императрицы кисти еще никому не известного, Только что приехавшего в столицу художника Владимира Лукича Боровиковского. Написанный без заказа Двора. Предположение, будто идея необычного - «домашнего» - портрета была предложена поэтом и архитектором Николаем Львовым, остается всего лишь предположением. В действительности Н. А. Львов далеко не так близок к императрице, чтобы протежировать безвестного провинциального художника, но он достаточно знаком с обстановкой при Дворе, чтобы знать, как капризно–придирчива Екатерина к своим изображениям. И дело не в некой обязательной идеализации - Екатерина слишком умна, чтобы хотеть выглядеть на полотнах олицетворением красоты. Но ей совершенно необходимо благообразие в соответствии с тем Образом, который она для себя наметила и которому оставалась верна всю жизнь - благожелательной, внутренне умиротворенной, исполненной бесконечной снисходительности к человеческим слабостям самодержицы. И еще - что волной нарастает с годами - желание уверить самою себя в непреходящей молодости. Она приходит к власти в свои тридцать с лишним лет, когда настоящая молодость уже позади: в тридцать четыре года говорят о моложавости - не о юности. Впрочем, и в самые ранние годы она не отличалась ни привлекательностью, ни свежестью. Императрица Елизавета Петровна, самолично выбиравшая себе невестку, могла с удовольствием подтрунивать над сухощавой, небольшой ростом, длинноносой великой княгиней с ее желтоватым угрюмым лицом и невозможным для слуха русским языком. Славе царицы и первой красавицы собственного двора ничто не угрожало. Откуда было веселой и жизнерадостной Елизавете знать, сколько уроков, и как быстро извлечет из жизни дворца всеми нелюбимая великая княгиня, какой понятливой ученицей окажется! Время принесло ей полноту и благообразность, каждодневные обтирания льдом - превосходный цвет лица, проведенные у зеркала часы - безукоризненное выверенное умение пользоваться каждым его выражением, каждым движением ставшего послушным тела. Часы и дни чтения вслух научили русскому языку, в котором слабая тень былого акцента появлялась только в минуты сильного волнения. Ее не называли актрисой» потому что она была слишком большой актрисой, - с непоколебимым упорством фанатической самоуверенности готовившей себя к «высшему предназначению». Откровенная неприязнь императрицы–тетки, доходившей в последние годы своего правления до мысли о высылке из России именно великой княгини. Отвращение мужа, столь же откровенного в своей мечте о разводе и женитьбе на официальной фаворитке, Б. Р. Воронцовой. Девятилетнее ожидание ребенка - наследника, без которого положение великой княгини становилось день ото дня все более шатким. Настороженная враждебность чутко откликавшихся на настроения монархини придворных, не понимавших ни ее бесконечных книжных занятий, ни умных разговоров, ни той свободы, с которой великая княгиня искала общества молодых и незнатных придворных.

Платон Александрович Зубов родился в 1767 году в семье провинциальных дворян. Он был одним из четырех сыновей. Отец Зубова управлял поместьем фельдмаршала Салтыкова, который в дальнейшем повлиял на судьбу Платона. В 22 года он поступил на службу в гвардейский полк. Особыми талантами молодой человек не отличался, подвигов не совершал, а по карьерной лестнице двигался благодаря влиятельным покровителям.

В 1789 году Платон, будучи секунд-ротмистром Конной армии, уговорил начальство отдать ему командование конвоем, который сопровождал Екатерину II из Петербурга в Царское Село. Всю поездку 22-летний привлекательный юноша пытался обратить на себя внимание и ему это удалось.

Тщеславия для — корысти ради

Портрет князя Платона Александровича Зубова — И. Б. Лампи 1802 год

Платон, будучи фаворитом Екатерины II, с первых дней пытался участвовать в государственных делах. Без особых способностей к тому, он занимал 36 должностей. Зубов был назначен генерал-губернатором, участвовал в заседаниях Академии художеств и Коллегии иностранных дел, руководил флотом и артиллерией. Императрица не жалела наград для любимца, только в 1790 году он был награжден орденом Св. Александра Невского, орденом Св. Анны, орденами Черного и Красного Орлов, польские ордена Св. Станислава и Белого Орла.

Воспользовавшись привязанностью Екатерины, Платон вытеснил из государственных и личных дел даже ее давнего друга-советника Григория Потемкина . Упиваясь могуществом, молодой человек раздавал милости. Все родственники Зубова стали занимать государственные должности, взяточничество процветало.

После смерти Григория Потемкина в 1791 году, последний фаворит Екатерины Великой Платон Зубов занял пост губернатора Новороссийского края. На этом месте он стал знаковым человеком для Одессы. Иосиф де-Рибас решил воспользоваться простаком Зубовым, который был так близок к государственной казне. Де-Рибас активно выбивает финансирование для новорожденного города. Платон бесконтрольно использует казенные деньги и ему все сходит с рук.

13 мая 1794 году он назначает Иосифа распределять земельные участки и выдавать разрешения на поселения. 2 сентября был заложен первый фундамент дома на углу нынешней улицы Ланжероновской и Ришельевской. В тот же день заложили пристань и гавань для гребных судов. 27 мая 1794 года Екатерина приказывает открыть город для купеческих судов и сделать его торговым.

Платон Зубов несказанно разбогател, пока был в фаворитах. Его состояние исчисляли миллионами, не говоря о недвижимом имуществе. Он имел огромное влияние на стареющую императрицу. К концу ее правления он заимел и неприлично великое звание.

После смерти императрицы

6 ноября 1796 года скончалась Екатерина Великая и вместе с ней золотая эпоха для России. Первым о кончине императрицы сообщили Платону, и он исчез из дворца на 10 дней. Со смертью покровительницы, Зубов понимал, что закончилось и его время. Взошедший на трон Павел I, сослал Платона заграницу, лишив всех должностей, званий и недвижимости. Но в 1800 году император смилостивился над ним и разрешил вернуться на Родину. Зубову было возвращена часть имущества и его даже назначили директором Первого кадетского корпуса. Какой была благодарность Зубова? Он встал в число участников заговора против Павла I и лично присутствовал при его убийстве.

Светлейший князь, фаворит Екатерины II. Благодаря ему, один из корпусов Екатерининского дворца называется .

Прежде чем представить себе идиллическую картину прогулки по царскосельскому парку великой императрицы и ее молодого фаворита, стоит ответить на несколько вопросов. Имидж последнего фаворита и всего семейства Зубовых на протяжении многих лет был резко негативным, но сейчас стоит проверить устоявшиеся суждения.

Первый вопрос — почему «последний фаворит» оказался действительно последним, несмотря на попытки самых могущественных людей, в том числе Потемкина, по слухам, ее тайного мужа, удалить Платона Зубова, «вырвать» этот мешающий многим «зуб»? Почему их связь длилась почти восемь лет (дольше было; только «супружество» с ) и возможно продолжалась бы и далее, если бы не внезапная кончина Екатерины Великой?

Вспомним начало - только что разыгрался последний акт спектакля с , где Екатерина повела себя так, как никогда не вели себя правители. Она позволила возлюбленному жениться на молоденькой девушке, фрейлине Щербатовой, которую он внезапно и страстно полюбил. Молодые получили приданое и щедрые подарки, и единственное, что, по слухам, позволила себе оскорбленная императрица, это уколоть невесту булавкой, когда она сама по обычаю убирала нарядную прическу невесты бриллиантами. Затем молодые уехали в Москву.

Но как должна была себя чувствовать Екатерина? Она казалась себе брошенной, старой, думала, что быть с ней можно только за деньги или почести, что она, вероятно, просто покупала привязанность молодых людей. И это она, которая признавалась в «исповеди», что не может ни на минуту быть без любви! Наступило самое черное отчаяние. несколько раз отмечал в своем дневнике, что императрица «плачет» по ночам.

Тормошит ее только самая верная подруга, (урожденная Румянцева, племянница полководца)» о которой в «Записках» Екатерина писала, что «судьбы наши похожи». Анна Никитична осуждала Мамонова, раз даже жестоко «разбранила» его, о чем Екатерина упоминала в письмах. И сейчас преданная фрейлина советует Екатерине, по рецепту Иоанны ХмелевскоЙ, выбивать «клин клином», а словами Лопе де Вега, чтобы «душу вылечить больную», уврачевать ее «другой любовью». Она представляет Екатерине молодого офицера Платона Зубова, который в нее «давно влюблен»: весной 1789 Зубов был отправлен во главе конногвардейского отряда, сопровождавшего Екатерину II в Царское Село; приглашен к обеду и приближен императрицей Екатериной II.

Эта «любовь» вызывала у придворного окружения большие сомнения» начиная от Храповицкого и Гарновского, в «Записках» отпустившего ехидное замечание: «Анна Никитична (Нарышкина. - Т. И.) уверила и уверяет, что Зубов до смерти влюблен, и сие весьма много способствует его благополучию...».

Придворные трактовали ситуацию как коллизию из Мольера, но есть вопрос. Одним из главных достоинств Екатерины было умение распознавать людей, этого не отрицали самые большие ее недруги, недаром памятники ей создаются в блистательном окружении талантливых деятелей, которым она позволила проявить себя. И теперь уже достаточно опытная женщина и правительница на протяжении восьми лет давала обводить себя вокруг пальца юному конногвардейцу? Ни разу не почувствовала фальшь, не усомнилась? До сих пор некоторые скептически настроенные историки, как Евгений Анисимов, приписывают всё старческой деградации императрицы (но в чем она проявлялась?), дескать, так была увлечена, что ничего не видела и не слышала.

Сейчас, когда мне неплохо известна вся биография Платона Александровича Зубова, графа, потом светлейшего князя, хочется поверить мудрой Анне Никитичне Нарышкиной. Похоже, что всю жизнь он любил только Екатерину, женился очень поздно, когда явно необходим был законный наследник, умер за месяц до рождения дочери, светлейшей княжны Александры, Жил уединенно» сохранились записи разговоров его со своим управляющим, изданные неточно и фрагментарно. Судя по ним, он и незадолго до смерти говорил только о ней, своей императрице.

А что Екатерина? Что ее могло привлечь в этом молодом человеке? Невероятной красотой он не отличался» хотя был собой хорош, его многочисленные портреты кисти Лампи и других дают доказательства этому. Приметна его грустная, «вольтеровская» улыбка. Его младший брат» жизнерадостный Валериан, по общему признанию, был красивей. А сколько было попыток со стороны» хотя бы Потёмкина, подослать кого-нибудь еще моложе, еще эффектнее? Один такой случай превратился в анекдот (Известная история о том, как Потёмкин прислал к Екатерине красивого молодого человека, чтобы «картину показать». Императрица внимательно осмотрела и принесенную картину, и молодого человека, и попросила передать светлейшему, что «живопись хороша, а вот чувства не хватает».). Если поверить в «старческую развращенность» великой императрицы, что мешало ей после 22-летнего Платона найти 18-летнего и так далее? Допустим все же, что Екатерина ценила искреннее чувство молодого человека, ей нравились не только его образованность, но и готовность учиться дальше. Кроме того, у него было то, что безумно раздражало придворных, но было необходимо императрице - большое и дружное семейство.

Если рассматривать биографию Екатерины, то видно» что ей было нужно не только состояние «любви», но она всю жизнь стремилась к семейному кругу. Родственники любимого фаворита становились ее семьей, так было с Орловыми, так было и с Потёмкиными. Так стало и с Зубовыми.

По возрасту братья Зубовы органично вошли в состав «младшего двора», то есть великих князей Александра и Константина, с которыми Екатерина обожала проводить время. Постоянное недовольство «старшего двора», ее сына Павла и Марии Федоровны, для всех было тягостным. Именно в этом кругу праздновали помолвку и свадьбу старшего брата Николая Зубова и , помолвку и свадьбу среднего брата Дмитрия Зубова и дочери , фрейлины Прасковьи Александровны, а также бракосочетание младшего брата Валериана и красавицы Марии Федоровны Потоцкой (урожденной Л Любомирской).

Итак, первое упоминание Платона Зубова в письмах к Гримму относится к Царскому Селу и датируется сентябрем 1790 г. «Рассуждая о геройстве древних и о том, что современные герои должны бы подражать им, а для этого читать древних писателей, - Екатерина прибавляла: Хотите знать, что г[осподин] Зубов и я делали это лето в Царском Селе в свободные часы при громе пушек? Ну вот наш секрет: мы переводили том Плутарха на русский язык. Зато мы были спокойны и счастливы во время сумятицы. Кроме того, он читал Полибия».

Начнем с того, что гром пушек был отнюдь не праздничным. Шла война со Швецией, король которой пообещал скинуть с гром-камня Петра Великого, созданного Фальконе, и поставить на пьедестал свою статую. Пушечные выстрелы были хорошо слышны в Петербурге, а еще лучше в Царском Селе.

Кроме того, императрица занималась классическим образованием молодого человека. Важно» что ученик постигал древнюю историю из разных источников: сравнительных жизнеописаний великих людей и хронологически последовательного курса. Кстати, Полибия Платон мог читать и на русском языке.

Царскосельские змеи

Автор следующего упоминания о Платоне Зубове в Царском Селе не кто иной, как . Поэт посвятил юному фавориту стихотворение «На умеренность», 1792 г. В рукописи при заглавии приписано «К***», и по определению комментаторов (в частности Г. А. Гуковского), должно читаться «К [Платону] Зубову».

В стихотворении поэт произносил некую декларацию независимости приближенного к сильным мира сего. В первых строфах комментаторы увидели нюансы отношений Державина с императрицей Екатериной, колкие намеки на Потёмкина» но финал прямо был адресован Зубову:

Но славы и любви содетель

Тебе твоя лишь добродетель.

Смотри и всяк, хотя б чрез шашни

Фортуны стал кто впереди,

Не сплошь спускай златых змей с башни

И, глядя в небо, не пади;

Держися лучше середины

И ближнему добро твори;

На завтра крепостей с судьбины

Бессильны сами взять цари.

Есть время — сей, — оно превратно;

Прошедше не придет обратно.

Хоть чья душа честна, любезна,

Хоть бескорыстен кто, умен

Но коль умеренность полезна

И тем, кто славою пленен!

Умей быть без обиды скромен,

Осанист, тверд, но не гордец;

Решим без скорости, спокоен,

Без хитрости ловец сердец;

Вздув в ясном паруса лазуре,

Умей их не сронить и в буре.

«Все сии любезные качества», замечал Державин, «имел в себе неоспоримо князь Зубов». Но нас интересуют «златые змеи», которые адресат стиха «пускал с башен». В биографическом очерке, посвященном Зубову, опубликованном в «Русской старине», к этим строчкам был дан такой комментарий: «Зубов, потом бывший граф и князь, любимец императрицы, иногда после обеда занимался сей детской игрой, спуская бумажные змеи с царскосельских башен. Сия детская игра, по наивному замечанию Державина, была не что иное, как опыты Зубова над извлечением воздушного электричества, производимые - по примеру Франклина, Беккария, Пристлея и др.|угих], посредством бумажных змеев, оклеенных паталью. Из всех развлечений Платона Александровича в досужие минуты, которых у него было гораздо более, нежели занятых, „сия детская игра" была едва ли не самым безвредным занятием, которое в руках более искусных, могло быть и полезным».

Возможно, в XIX в. запуск змеев превратился в детскую игру, но в XVIII в. это было серьезное и весьма опасное занятие. Все помнят, что в результате опытов с атмосферным электричеством погиб друг Ломоносова физик Рихман, но ведь металлический шест, установленный на крыше, от которого возникла убийственная шаровая молния, выполнял ту же роль, что и знаменитый «змей Франклина», и ту же задачу - собрать небесное электричество. Любопытно, что современные американские исследователи установили, что, когда Франклин запустил змея в тучу, даже без удара в него молнии он собрал столько зарядов, что это было смертельно опасно, и если бы опыт прошел так, как его описал ученый, следствием была бы его смерть. О том, что Зубов также занимался опытами с электричеством, а не просто развлекался, говорит оклейка змеев «паталью», на самом деле «поталью», то есть листами металлов или сплавов, имитирующих золото (например, меди с цинком или серебра с алюминием).

Но почему же Платон Александрович предавался этому увлекательному, красивому, но такому опасному занятию? Здесь интересно свидетельство, оставленное «карликом фаворита», Иваном Андреевичем Якубовским. Вот одно из немногих упоминаний Екатерины в его своеобразных мемуарах: «Теперь, девяносто шестого года Самойлов давал бал для Императрицы, и она была у него на бале. Но что тут случилось в этот день! Необыкновенно, чудеса натуры. Было сказано, как только Императрица сядет в карету, тотчас пустить ракету; но вместо ракеты вылетел из двери самый большой метеор и полетел чрез Адмиралтейство на Васильевский остров; сначала народ думал, что ракета, бросились и начали кричать: Ура! Ура.’ Ура! Но после увидали, что это змей, начали кричать: Аминь, аминь, аминь. Императрица сама видела и сказала Светлейшему Князю Платону Александровичу, что „это, я примечаю, к несчастию моему все необыкновенное вижу в нынешнем году". Я сам тут был и видел, но когда я вышел из дому, я его видел, как он поднялся на Измайловском плаце». Из текста неясно, идет ли речь о падении метеорита, или о пролетавшей комете, но очевидно, что Екатерина, трезво мыслящая ученица Вольтера, боялась, как и ее предшественница Елизавета, «небесных знаков». Возможно, опыты Платона имели целью как-то успокоить эти страхи, «поверить алгеброй гармонию», доказать естественное происхождение шокирующих небесных катаклизмов.

Царскосельский «роман»

Эту историю пересказывали многие, но самое пространное ее описание содержится в воспоминаниях , причем каждому из исторических персонажей отводилась определенная комическая роль.

Прекрасное лето 1794 г. в Царском Селе. «Удовольствиям не было конца. Императрица старалась сделать Царское Село как можно более приятным. Придумали бегать взапуски на лугу перед дворцом. Составилось два лагеря: и различавшиеся с помощью розового и голубого флагов с серебряными, вышитыми на них инициалами. Как и полагалось, я принадлежала к лагерю Александра. Императрица и лица неигравшие сидели на скамейке против аллеи, окаймлявшей луг.

Прежде чем пуститься бежать, великая княгиня Елисавета вешала свою шляпу на флаг. Она едва касалась земли, до того была легка; воздух играл ее волосами. Она опережала всех дам. Ею любовались и не могли достаточно наглядеться на нее [...] Князь Платон Зубов принимал участие в играх. Грация и прелесть производили на него сильное впечатление Как-то вечером, во время игры, к нам подошел великий князь Александр, взял меня и великую княгиню за руки и сказал:
- Зубов влюблен в мою жену.

Эти слова, произнесенные в ее присутствии, очень огорчили меня. Я сказала, что для такой мысли не может быть никаких оснований, и прибавила, что, если Зубов способен на подобное сумасшествие, следовало бы его презирать и не обращать на то ни малейшего внимания. Но было слишком поздно: эти злосчастные слова уже задели сердце великой княгини. Она была сконфужена, а я чувствовала себя несчастной и пребывала в беспокойстве: ничто не может быть более бесполезно и опасно, чем дать заметить молодой женщине чувство, которое должно непременно ее оскорбить».

Завязка действия. Оскорбленный благородный муж, оскорбленная благородная супруга, бесчестный соблазнитель и автор, принимающий на себя роль главной наперсницы героини. Последняя храбро разрушает все интриги соблазнителя, который «в мечтательности, беспрестанно бросал... томные взгляды, которые он переносил потом на великую княгиню».

«Вскоре несчастное увлечение Зубова сделалось известно всему Царскому Селу». И вот что странно, все придворные дружно ему помогали. «...Поверенные Зубова и его шпионы стали стараться подействовать на меня. ...Я была окружена целым легионом врагов, но чистая совесть придавала мне силу, и я так была проникнута своей привязанностью к Елисавете Алексеевне, что вместо того, чтобы беспокоиться, удвоила свои старания и, если можно так выразиться, стала увереннее».

«Как-то утром, гуляя одна в саду, я встретила графа Штакельберга. Он подошел и заговорил со мной торопливо и дружески, как делал это всегда с теми, кому хотел оказать расположение.
- Друг мой, дорогая графиня, - сказал он мне, - чем более я вижу эту восхитительную Психею, тем более теряю голову! Она несравненна, но я за¬мечаю у нее недостаток.
- Скажите, какой, прошу вас.
- Сердце ее недостаточно чувствительно. Она создает так много несчастных, а не ценит самых нежных чувств, самого почтительного внимания.
- Внимания кого?
- Того, кто боготворит ее.
- Вы с ума сошли, дорогой граф, и вы меня худо знаете. Идите к графине Шуваловой: она вас лучше поймет, и знайте раз и навсегда, что слабость так же далека от сердца Психеи, как ваши слова граничат с низостью.
Окончив эти слова, я подняла глаза на окна комнат Зубова и увидела его на балконе. Взяв Штакельберга под руку, я подвела его к нему.
- Этот молодой человек сошел с ума, - сказала я. - Велите скорее пус¬тить ему кровь. В ожидании этого разрешаю вам расспросить у него в подробностях о нашем разговоре"

Наперсница соблазнителя, графиня Шувалова, хотела привести Елизавету Алексеевну на луг, где Зубов должен был «давать серенаду у своего окна», дабы «ее присутствие послужило одобрением чувства Зубова», но сообразительная фрейлина увела героиню на прогулку. Затем соблазнитель желал коварно пропеть великой княгине французский романс двусмысленного содержания, но храбрая Головина разрушила и этот его коварный план и несколько раз спела первый куплет, пропуская второй, изобилующий намеками. Потом неутомимый злодей рассматривал великую княгиню из своего окна при помощи телескопа, но и здесь добродетельная наперсница находчиво сколола булавками занавеси и тем самым помешала коварным взглядам.

Развязку этой затянувшейся интриги должен был совершить dues ex machina - бог из машины, роль которого выполнила императрица.

Сейчас развязку трактуют так:« Неизвестно, кто донес Екатерине II о недопустимой влюбленности ее личной собственности, но, узнав, она так сумела приструнить фаворита, что необыкновенная его любовь мгновенно прошла».

В этой истории много непонятного. Во-первых, почему Платон Зубов так открыто ухаживал за Елизаветой Алексеевной и почти все придворные ему помогали? Он должен был скрывать свое увлечение, как скрывал Дмитриев-Мамонов любовь к Щербатовой. И почему об этой «страсти» знают все, кроме якобы императрицы? И почему увлечение «мгновенно» исчезает - Екатерина должна быть не только разгневана, но быть просто в ярости от этого предательства, но ничего подобного не происходит. И самое главное, почему объект этого коварного ухаживания, сама Елизавета Алексеевна, так дружески и сочувственно упоминала Платона Зубова в своих очень откровенных и личных письмах к матери? (В письмах августейшие корреспондентки называли его «Зодиак»).

Так может быть справедлива версия, которую с возмущением пересказала и тут же опровергла добродетельная наперсница этой комедии: «Позволю себе поместить здесь одно размышление. Клеветникам удалось убедить нескольких презренных людей, способных поверить злу, будто императрица Екатерина поощряла страсть Зубова к великой княгине Елисавете, потому что, дескать, у ее внука не было детей, а она желала их появления во что бы то ни стало». Ведь если обратиться к письмам Екатерины к Гримму, то еще 7 декабря 1792 г. письмо о «рождающейся любви» Александра и его невесты она закончила: «Надеюсь, что вы будете читать эту грамоту лет через восемь, когда речь будет идти о детях Александра». И далее несколько раз писала об ожидаемых наследниках любимого внука.

Самое простое объяснение опровержения: моралистка Головина никогда не читала знаменитые мемуары Екатерины, из которых становится ясно, что она сама когда-то находилась в положении великой княгини Елизаветы Алексеевны, и даже в более затруднительном, поскольку у ее супруга не было братьев. Ей передали слова императрицы Елизаветы Петровны, что ребенок должен быть, неважно каким образом, и далее предложили выбрать между Салтыковым и другим кавалером. Вероятно, Екатерина считала, что не так важно, кто будет биологическим отцом наследника российского престола, а если так, почему бы не дать згу возможность любимому юноше, которому она сама уже не могла подарить ребенка? Ну, а если эти его ухаживания возбудят ревность супруга, великого князя Александра, чье обращение с молодой женой уже тогда вызывало осуждение, и воскресят угасающие чувства обоих? Платон Зубов, который участвовал в дворцовых спектаклях и сочинении пьес, мог прекрасно сыграть роль в организованной комедии. А потом имел возможность открыться героине и остаться с ней в прекрасных и дружеских отношениях.

Воспоминания о царскосельских залах

Последний сюжет очерка - предположительный. Но какие-то совпадения кажутся автору не случайными.

Итак, после смерти в 1804 г. и погребения в Троице-Сергиевой пустыни всеми любимого младшего брата Валериана собрался семейный совет графов Зубовых, чтобы разделить его наследство. На нем Платон попросил себе имение Рундале, расположенное южнее города Риги, пожалованное императрицей Валериану после его тяжелого ранения в Польше, в 1794 г. (пушечное ядро оторвало ногу молодому генералу). Имение когда-то принадлежало герцогу Бирону, и» вероятно, его рассматривали как важную часть семейного достояния, поскольку в графский герб Зубовых вошли элементы бироновского герба. Дворец в Рундале выстроил молодой Ф.-Б. Растрелли, и, вероятно, «последнему фавориту» он напоминал и о Зимнем дворце в Петербурге, и о прекрасном Царскосельском комплексе.

РундальскиЙ дворец сейчас находится в состоянии реставрации, и сотрудникам его подчас сложно определить, к какому владельцу нужно отнести декор определенного праздничного зала. Но вот описания самой Екатерины: «Царскосельский сад... становится единственным в своем роде. Не говорю о комнатах... Я пишу Вам в кабинете из массивного серебра, отчеканенного с узором из красных листьев; четыре колонны с тем же узором поддерживают зеркало, служащее балдахином дивану, обитому яркой зеленой материей с серебром московского изделия; стены состоят из зеркал, которым серебряные пилястры с красными же листьями служат рамами... Этот кабинет очень роскошен... У меня есть белое и голубое стекло, а узор по ним - из арабесков». Стоит сравнить словесный портрет первого зала с фрагментами серебряной отделки рундальских покоев, а описание второго - с прелестным кабинетом-табакеркой, чтобы, возможно, убедиться - «Воспоминания о Царском Селе» посещали не только нашего первого поэта.

• Записки Михаила Гарновского: императрица Екатерина II-я и ее двор в 1787-1790 гг. // Русская старина. 1876. Т. XVI-XVII С 410
• ИРЛИ. Ф. 265. Оп. 2. № 276
• Екатерина II в переписке с Гриммом. Статья вторая академика Я. К. Гротта. СПб., 1881. С. 185.
• Русская старина. 1876. Т. 17. С. 50.
• Карлик фаворита. История жизни Ивана Андреевича Якубовского, карлика светлейшего князя Платона Александровича Зубова, писанная им самим. С предисловием и примечаниями графа В. П. Зубова и послесловием Дитриха Герхардта. Мюнхен, 1968.
• О метеоре 1796 г. в день бала у графа Самойлова сообщалось в воспоминаниях Н. П. Брусилова (Исторический вестник. 1893. Т. 52. № 4).
• Головина В. Я. Мемуары // История жизни благородной женщины. М., 1996. С. 126-127.