Украденный сон читать онлайн. Украденный сон
Выстрелы прозвучали одновременно. Ларцев рухнул как подкошенный, а Олег стал медленно оседать, привалившись к дверному косяку. Наталья Евгеньевна едва успела осознать случившееся, как раздался звонок в дверь. Послышались голоса: «Откройте, милиция!» Почему они здесь? Неужели Олежка? Где-то ошибся, прокололся, заставил себя подозревать и притащил за собой «хвост»? Олежка, сынок, как же ты так! Ей хотелось кричать. Она слишком часто видела смерть и как врач, и как охотница. Олег был мертв, никаких сомнений.
Произведение относится к жанру Детективы. Оно было опубликовано в 1994 году издательством Эксмо-Пресс. Книга входит в серию "Каменская". На нашем сайте можно скачать книгу "Украденный сон" в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Рейтинг книги составляет 4.27 из 5. Здесь так же можно перед прочтением обратиться к отзывам читателей, уже знакомых с книгой, и узнать их мнение. В интернет-магазине нашего партнера вы можете купить и прочитать книгу в бумажном варианте.
Украденный сон
Александра Борисовна Маринина
Каменская #3
Выстрелы прозвучали одновременно. Ларцев рухнул как подкошенный, а Олег стал медленно оседать, привалившись к дверному косяку. Наталья Евгеньевна едва успела осознать случившееся, как раздался звонок в дверь. Послышались голоса: «Откройте, милиция!» Почему они здесь? Неужели Олежка? Где-то ошибся, прокололся, заставил себя подозревать и притащил за собой «хвост»? Олежка, сынок, как же ты так! Ей хотелось кричать. Она слишком часто видела смерть и как врач, и как охотница. Олег был мертв, никаких сомнений.
Александра Маринина
Украденный сон
Глава первая
– Стоп, стоп! Остановились! Пока все плохо.
Помощник режиссера Гриневич раздраженно хлопнул в ладоши и повернулся к молодой женщине, сидящей рядом.
– Видишь? – жалобно сказал он. – Эти красавицы не в состоянии сделать простейшие вещи. Порой я прихожу в отчаяние, мне кажется, что у меня ничего с этим спектаклем не получится. Какой бы образ они ни создавали, каждая старается, чтобы ее достоинства были непременно всем видны. Лариса!
Высокая стройная девушка в темном трико подошла к краю сцены и грациозно села, свесив одну ногу и подтянув к груди другую.
– Лариса, ты кто? – требовательно начал Гриневич. – Ты играешь роль собаки-метиса, она – плод запретной любви фокстерьера и болонки. Ты должна быть игривой, дружелюбной, ласковой, немного суетливой. Но самое главное – ты должна быть мелкой. Мелкой, понимаешь? Короткий шаг, никаких широких жестов. А ты мне кого показываешь? Русскую борзую? Конечно, так тебе удобнее демонстрировать свою великолепную фигуру. Здесь, дорогая моя, не конкурс красоты, твоя фигура здесь никому не нужна. Я хочу видеть маленькую беспородную собачку, а не твой волнующий бюст. Ясно?
Лариса слушала помощника режиссера, нахмурившись и покачивая изящной ножкой.
– Если у меня есть грудь, так что мне теперь, отрезать ее, чтобы сыграть эту собаку? – резко бросила она.
– Хочешь, я скажу тебе, что нужно сделать? – миролюбиво ответил Гриневич. – Перестань собой любоваться, вот и весь секрет. Иди работай.
Лариса медленно поднялась и ушла в глубь сцены. Все, что она в тот момент думала о помреже Геннадии Гриневиче, было огненными буквами написано на ее красивой спине, а знаки препинания в этой нелицеприятной тираде четко обозначились вызывающими движениями округлых бедер и точеных плеч. Общий смысл сводился к тому, что некоторым, не будем указывать пальцем, кому именно, очень легко давать советы не любоваться собой, если сами они – чуть лучше обезьяны.
Очередная жертва критики Гриневича спрыгнула со сцены и оперлась на нее спиной.
– Что, Гена, у меня тоже плохо? – огорченно спросила она.
– Ирочка, родненькая, ты в жизни очень добрая девушка.
Это, бесспорно, твое достоинство, за это мы все тебя любим. А играешь ты невероятно стервозную суку-добермана. И когда ты своими собачьими методами выясняешь отношения с другими персонажами, то тебе неловко. Ты все время остаешься Ирочкой Федуловой, и тебе стыдно за свою собаку, которая ведет себя грубо и несправедливо. Тебе жалко всех тех, кого она обижает, и это очень заметно. Убери свой характер, ладно? Вышла на сцену – забудь, какая ты в жизни, забудь, чему тебя папа с мамой учили. Ты в этой собачьей компании – вор в законе, ты самая сильная, ты укрепляешь и поддерживаешь свой авторитет и свою власть. Ты – первостатейная стерва, и не смей этого стесняться. Не пытайся сделать свою героиню лучше, чем задумал автор. Договорились?
Ира молча поднялась на сцену, а Гриневич снова обратился к своей собеседнице.
– Как ты думаешь, Анастасия, может, зря я все это затеял?
Еще в театральном институте у меня была мечта сделать спектакль из жизни собак. Я бредил этой идеей, болел ею. Наконец нашел автора, уговорил его попробовать написать пьесу, потом чуть ли не в ногах у него валялся, чтобы он ее переделывал, чтобы она стала такой, как мне хотелось.
Потом режиссера уламывал, чтобы он согласился ставить спектакль. Столько лет, столько сил потрачено. А в результате оказывается, что молодые актеры не умеют сыграть то, что нужно.
– Так уж и не умеют? – недоверчиво переспросила Анастасия Каменская, внимательно наблюдавшая за актерами с самого начала репетиции. – Я понимаю, что тебя беспокоит, но этому нельзя научиться, это нужно только понять на собственном опыте. Здесь не поможет ни режиссер, ни педагог. Их надо научить переставать любить себя, свою внешность, свою индивидуальность, но не забывай, Геночка, что вообще-то это противоестественно.
Если бы ты взял на себя труд почитать книги по психиатрии и психоанализу, ты бы узнал, что полное отрицание собственных достоинств и собственной ценности – признак нездоровой психики. Нормальный здоровый человек должен любить себя и уважать. Не до эгоцентризма, конечно, но в разумных пределах. Ты хочешь, чтобы вне сцены актеры были личностями, со всеми своими достоинствами и комплексами, а сделав шаг из-за кулис на сцену, тут же теряли бы внутренний стержень и превращались бы в глину, из которой что вылепишь, то и получишь. Ты ведь этого добиваешься? Я тебе советую пригласить в труппу психолога.
– Ну… пожалуй, да… ты, наверное, права, – неуверенно пробормотал Гриневич, который, слушая Настю, не переставал наблюдать за актерами на сцене. – Хотя я не уверен, что с точки зрения актерского мастерства это правильно. Виктор! Сергадеев! Иди сюда!
Огромный мускулистый парень, игравший черного лабрадора-ретривера, спустился к первому ряду и, тяжело плюхнувшись в кресло, начал вытирать полотенцем лицо и шею.
– Чего, Ген? – чуть задыхаясь, произнес он. – Опять не так?
– Не так. Я не понимаю, почему у тебя не получается сцена с хромым пуделем. Тебе что-нибудь мешает?
Виктор пожал могучими плечами, блестевшими от пота.
– Не знаю. Понять не могу. Я – молодой, глупый, а пудель – старый и хромой. Я не понимаю, что моложе и сильнее, и гоняю его по всей сцене, будто он мне ровня. А он гордый и не хочет показывать, что ему тяжело со мной играть. Только когда он падает без сил, я должен догадаться и устыдиться. Правильно?
– Правильно. Так что тебе мешает? Не знаешь, как показать, что тебе стыдно?
– Не в этом дело. Просто мне не стыдно. Понимаешь, Шурик так легко бегает по сцене, что, когда он падает замертво, его почему-то совсем не жалко.
Игравший хромого старого пуделя Шурик действительно был мастером спорта по легкой атлетике, бегал легко и красиво, а когда падал и неподвижно замирал, это воспринималось как притворство и розыгрыш.
Гриневич взглянул на Анастасию полными отчаяния глазами.
– Опять двадцать пять! И здесь то же самое.
Настя не была актрисой и по роду своей деятельности не имела с театром ничего общего. С Геной Гриневичем она жила когда-то в одном доме, на одной лестничной площадке, и с тех пор, как он начал работать в театре, регулярно, три-четыре раза в год, приходила к нему на репетиции. Приходила с одной-единственной целью: смотреть и учиться, как при помощи мельчайших пластических и мимических нюансов лепятся самые разные образы. Гриневич против этих визитов не возражал, напротив, бывал очень доволен, когда давняя подруга приходила к нему в театр. Маленький, лысоватый, с лицом уродливого, но смешливого тролля, Геннадий много лет был тайно влюблен в Настю Каменскую и ужасно гордился тем, что до сих пор никто об этом не догадался, в том числе и сама Настя.
– У меня тут все сплошь Мадонны и Ван Даммы, – продолжал раздраженно ворчать он. – Красавиц и спортсменов любят в себе больше, чем актерскую профессию и театр. Как же, столько лет упорного труда, тренировок, пота, режима, диеты – жалко, если никто этого не увидит и не оценит. Перерыв – полчаса! – громко крикнул он.
Гриневич и Настя пошли в буфет и взяли по чашке невкусного, чуть теплого кофе.
– Как ты живешь, Настюша? Как дома, на работе?
– Все то же самое. Мама в Швеции, папа преподает, на пенсию пока не собирается. Одни люди убивают других и почему-то не хотят, чтобы их за это наказывали. Ничего нового в жизни не происходит.
Гриневич легко погладил Настю по руке.
– Устала?
– Очень, – кивнула она, не поднимая глаз от чашки.
– Может, тебе твоя работа надоела?
– Ты что! – Настя вскинула глаза и укоризненно взглянула на помрежа.
– Что ты такое говоришь! Я ужасно устаю от своей работы, в ней мною грязи, в прямом и переносном смысле, но я ее люблю. Ты же знаешь, Гена, я много чего умею, я могла бы даже переводчицей зарабатывать намного больше, не говоря уж о репетиторстве. Но я ничем не хочу заниматься, кроме своей работы.
– Замуж не вышла?
– Дежурный вопрос! – засмеялась Настя. – Ты мне задаешь его каждый раз, когда мы встречаемся.
– А ответ?
– Тоже дежурный. Я же сказала: ничего нового в моей жизни не происходит.
– Но у тебя есть кто-нибудь?
– Конечно. Все тот же Леша Чистяков. Тоже дежурный.
Гриневич отставил чашку и внимательно посмотрел на Настю.
– Послушай, тебе не кажется, что ты просто соскучилась в своей однообразной жизни? Ты мне сегодня совсем не нравишься. Я впервые вижу тебя такой, а ведь я знаю тебя… дай Бог памяти…
– Двадцать четыре года, – подсказала Настя. – Когда вы переехали в наш дом, мне было девять, а тебе – четырнадцать. Тебя как раз должны были в комсомол принимать, но из-за переезда тебе пришлось перейти в другую школу, а там сказали, что ты для них человек новый и рекомендовать тебя в комсомол они не могут. Так что всех приняли в восьмом классе, а тебя – в девятом. Ты тогда ужасно переживал.
– Откуда ты знаешь? – изумился Геннадий. – Мы же с тобой тогда не общались, ты для меня совсем малявка была. Я точно помню, мы с тобой подружились, когда наши родители купили нам с тобой одинаковых щенков, из одного помета. А до этого я, по-моему, даже в квартире у вас не бывал.
– Зато твои предки бывали. И все про тебя рассказывали. И про комсомол, и про девочку из десятого класса, и про контрольную по физике.
– Про какую контрольную? – недоуменно спросил помреж.
– Которую ты писать не хотел. Принял горячий душ, вымыл голову и вышел в одной пижаме босиком на заснеженный балкон, а было это в феврале.
Там тебя родители и застукали.
– И что было?
– А ничего. Здоровье у тебя могучее, так что контрольную пришлось писать.
– Ну ты подумай! – расхохотался от души Гриневич. – Я ведь совершенно этого не помню. Ты, случаем, не врешь?
– Не вру. Ты же знаешь, у меня память хорошая. А насчет того, что мне скучно от однообразия жизни, тут ты не прав. Мне никогда не бывает скучно. Всегда есть о чем подумать, даже при однообразной жизни.
– И все-таки ты какая-то кислая, Настасья. Обидел кто?
– Это пройдет, – она грустно улыбнулась. – Усталость, магнитные бури, парад планет… Все пройдет.
Что может быть нелепее отпуска в ноябре? В снежные месяцы можно кататься на лыжах, в марте и апреле живительное солнце курортов Кавказских Минеральных Вод вольет силы в ослабевшие от зимнего авитаминоза тела, про отпуск с мая по август и вовсе говорить нечего, сентябрь и октябрь – бархатный сезон на побережьях теплых южных морей, а что делать с ноябрем? Ноябрь – самый безрадостный месяц, когда золотая прелесть осени уже исчезла и неотвратимость долгих темных холодных дней становится до боли очевидной. Ноябрь – самый тоскливый месяц, ибо дождь и грязь, в марте и апреле выступающие предвестниками тепла и удовольствия, в предзимний период навевают тоску и уныние. Нет, ни один разумный человек не будет уходить в отпуск в ноябре.
Старший оперуполномоченный уголовного розыска ГУВД Москвы майор милиции Анастасия Павловна Каменская, тридцати трех лет, образование высшее юридическое, была человеком весьма и весьма здравомыслящим. И тем не менее в отпуске она оказалась именно в ноябре.
Конечно, задумывался этот осенний отпуск совсем по-другому. Настя впервые в жизни поехала в санаторий, причем санаторий очень дорогой и с прекрасным обслуживанием и лечением. Но через две недели она оттуда уехала, потому что случилось в этом санатории убийство, в связи с чем ей пришлось вступить в сложные и запутанные отношения сначала с местным уголовным розыском, потом с местной мафией. А когда убийство, на первый взгляд ничем не выдающееся, раскрыли, то за ним потянулась такая цепь чудовищных преступлений, что Настя поспешно покинула гостеприимный санаторий, не дожидаясь ареста главных фигурантов, с которыми она оказалась хорошо знакома. В итоге – ноябрь, отпуск, испорченное настроение, отвратительное самочувствие, одним словом, все тридцать три удовольствия.
Выйдя из театра, Настя не спеша пошла по проспекту в сторону метро, пытаясь успеть до посадки в вагон решить, куда ехать: к себе домой или к отчиму. Решение принять она успела, но весьма своеобразное: она поехала на работу. Зачем – и сама не знала.
Настин начальник Виктор Алексеевич Гордеев, как ни странно, оказался на месте, поэтому ее бредовому замыслу суждено было сбыться. Не оказалось бы Гордеева в кабинете – как знать, чем бы все обернулось. Но Виктор Алексеевич восседал за своим столом и сосредоточенно грыз дужку очков, что являлось признаком глубоких размышлений.
– Виктор Алексеевич, отзовите меня из отпуска, – попросила Настя Каменская, не тратя слов попусту. Она уже виделась с начальником после возвращения из санатория, и он был полностью в курсе ее неудачной эпопеи с отдыхом и лечением. Кроме того, Гордеев любил Настю, ценил ее и понимал, может быть, как никто другой.
– Что, Стасенька, тошно тебе? – сочувственно спросил он.
Настя молча кивнула.
– Ладно, считай, ты с сегодняшнего дня на работе. Иди к Мише Доценко, возьми у него материалы по трупу Ереминой.
И напомни мне, чтобы я бумажку в отдел кадров написал насчет твоего отпуска. Не забудь только, а то дни пропадут. Мало ли когда пригодятся.
Взяв у Доценко материалы, Настя заперлась в своем кабинете и начала их читать. Дело было возбуждено по факту обнаружения трупа молодой женщины. Никаких документов или чего-либо еще, позволяющего установить ее личность, при погибшей не обнаружено. Смерть наступила от удушения примерно за 4-5 дней до того, как тело осматривал эксперт. Для установления личности убитой были подняты все заявления о розыске молодых женщин, ушедших из дома и по неизвестным причинам не вернувшихся. Из этих заявлений были отобраны те, в которых указывалось, что пропавшая была брюнеткой с длинными волосами, рост 168-173 см. Подходящих заявлений оказалось четырнадцать, заявителей пригласили для опознания трупа, и девятый по счету опознававший сказал, что погибшая – Виктория Еремина, двадцати шести лет, работала секретарем в фирме, которую он возглавляет. Заявление о розыске подавал тоже он, так как Вика сирота, воспитывалась в детдоме, ни мужа, ни родственников у нее нет. В этом случае розыскное дело было заведено по официальному запросу с места работы.
Комедия «Праздничный сон - до обеда» с подзаголовком «Картины из московской жизни» открывает полную неистощимого комизма трилогию о Мише Бальзаминове, включающую в себя также комедии: «Свои собаки грызутся, чужая не приставай!» и «За чем пойдешь, то и найдешь». Написана А. Н. Островским буквально на одном дыхании всего за несколько дней в январе 1857 года. В 1964 на киностудии «Мосфильм», по мотивам трилогии, режиссёром К. Воиновым снят замечательный фильм «Женитьба Бальзаминова» с участием: Георгия Вицина, Людмилы Шагаловой, Лидии Смирновой,…
Дело об украденном перстне Наталия Кузнецова
Взяв на одну ночь у соседки по даче старинный перстень, который якобы исполняет желания, Лешка - так называют Олю друзья - не подозревает, что это положит начало невероятным происшествиям. Перстень будет украден, а соседка бесследно исчезнет! Из записки, подброшенной на следующий день, станет ясно, что женщину похитили. Вскоре Лешке удастся напасть па след таинственного похитителя. Но он обводит девочку вокруг пальца, и она сама попадает в хитро расставленные сети. Теперь помощи можно ждать только от верных друзей Ромки и Артема…
Библия, которую читал Иисус Филипп Янси
Книга помогает современному читателю увидеть актуальность Ветхого Завета. В беседе о книге Иова, Второзаконии, Псалмах, Екклезиасте, пророческих книгах автор показывает, что они раскрывают нам суть человеческой природы, рассказывают о ценности человеческой личности. Ветхий Завет - биография Бога, история Его страстного романа с людьми. Ветхий Завет - это вступление к рассказу о жизни Иисуса Христа, ведь именно Христос дал ответ на вопросы, беспокоившие пророков древности. И автор напоминает нам: Ветхий Завет - это не старинная непонятная…
Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I - XL. Сюэцинь Цао
«Сон в красном тереме» - самый знаменитый и крупнейший китайский роман. Цао Сюэцинь (1724 - 1764) создал захватывающую сагу о трех поколениях большой аристократической семьи. Она возвышается, когда император берет в наложницы одну из девушек рода Цзя. Главный герой Цзя Баоюй с юных лет купается в роскоши, ему доступны все земные блага. Роман насыщен любовью, многочисленные герои связаны между собой чувственными отношениями, которым сопутствуют ревность и интриги. Сложная структура этого замечательного произведения, психологическая мотивированность…
Сон в красном тереме. Т. 2. Гл. XLI – LXXX. Сюэцинь Цао
«Сон в красном тереме» – самый знаменитый и крупнейший китайский роман. Цао Сюэцинь (1724 – 1764) создал захватывающую сагу о трех поколениях большой аристократической семьи. Она возвышается, когда император берет в наложницы одну из девушек рода Цзя. Главный герой Цзя Баоюй с юных лет купается в роскоши, ему доступны все земные блага. Роман насыщен любовью, многочисленные герои связаны между собой чувственными отношениями, которым сопутствуют ревность и интриги. Сложная структура этого замечательного произведения, психологическая мотивированность…
Сон Сергей Колесников
События последнего времени показывают, что человек продолжает, не думая уничтожать окружающую его природу, уничтожать то, что его породило и благодаря чему он живет. Пока не изменится мировоззрение человечества в области экологии, пока не изменится хамское и бесчеловечное отношение человека к лесам и озерам, с каждым прожитым днем будет приближаться день, описанный в рассказе «Сон». И однажды наша Природа нанесет свой ответный удар по человечеству и покарает свое глупое дитя…
Украденное имя: почему русины стали украинцами Евгений Наконечный
У роботі Євгена Наконечного "Украдене ім"я: чому русини стали українцями" розглядається функціонування українського та російського етнонімів у їх історичній взаємодії, простежуються передумови і наслідки утворення етноніма "Україна” - імені нації, що визначає її ідентичність. Автор також висвітлює питання вживання в українській мові етноніма “єврей”. In this work Ukrainian and Russian ethnonyms are examined in their historical interaction, the premises and consequences of creation of the ethnonym “Ukraine”, the name of nation are also traced and that all defines its indetity. The author enlightens the question of using the ethnonym “Jew” in the Ukrainian too.
Украденный трон Дэвид Гейдер
«Dragon Age» - популярная компьютерная игра в жанре темного фэнтези, завоевавшая множество наград. Долгожданная новеллизация подарит многочисленным поклонникам незабываемое путешествие по полному опасностей миру мрачных чудовищ. Впервые на русском языке! Наследный принц Мэрик все детство и юность провел в изгнании, скитаясь вместе с матерью, Мятежной Королевой, и ее скудным войском. Но когда мать неожиданно погибает от рук мнимых союзников, Мэрику приходится занять ее место во главе армии повстанцев. Неопытность принца вызывает недоверие мятежников.…
Сон Бруно Мердок Айрис
Сам по себе человек - ничто. Только его любовь к кому-то имеет смысл. Эту простую истину предстоит понять Бруно и его близким. Через переживание бурных страстей, ревности и ненависти они находят путь к великому чуду любви. В романе Айрис Мердок «Сон Бруно» превосходно сочетаются интеллектуальное развлечение и великие традиции классической литературы.
Учимся читать лирическое произведение Роза Альбеткова
Предлагаемая книга поможет учащимся научиться внимательно и «правильно» читать лирические произведения, откроет им красоту и духовное богатство настоящей поэзии. Пособие состоит из четырех разделов: "Чтение – это творчество!"! "Что значит уметь читать?", "Читаем классику". Завершает издание раздел "Проверьте себя", который содержит задания для самоконтроля.
Последний сон разума Дмитрий Липскеров
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево… Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных…
Сон Ястреба (отрывок) Фомичёв Сергей
«Сон Ястреба» – продолжение романов»Серая Орда»и»Пророчество Предславы». Древняя Московия борется за владычество над Русью, но последние оставшиеся в живых волхвы и чародеи защищают родные, чудесные, заповедные края. Маг-изгнанник вершит черную волшбу в далеком Царьграде, накрывая проклятием и друзей и врагов. Злые чары другого колдуна отдаются грозным эхом в верховьях Ветлуги, куда отправляется мещёрский волхв Сокол. Перед ним встает сложный выбор: спасать самого себя, сражаться за друзей или помогать союзным князьям в избавлении Руси…
Сонное царство Кевин Джетер
В центре пустыни стоит призрачный город. Сотни подростков лежат в анабиозе, генерируя кошмарные сновидения. В мире фантомов, созданных коллективным разумом детей, проводят свои исследования «наблюдатели». Все спокойно в «сонном царстве» пока Ральф Метрик не приходит к пониманию, что преступный эксперимент должен привести к глобальной катастрофе...
Сон кельта. Документальный роман Марио Варгас Льоса
«Сон кельта» - это мозаика воспоминаний, проходящих перед глазами героя в камере смертников. В основу романа положена реальная история легендарного борца за независимость Ирландии Роджера Кейсмента. Бывший британский консул, чьи отчеты о злодействах, творимых колонизаторами в Конго и Амазонии, принесли ему широкую известность, он был казнен за призывы к мятежу против господства Британской империи. Кейсмент провел последние дни в полной изоляции, оставленный друзьями и соратниками, возмущенными его сговором с немцами и гомосексуальными…
Как читать книги. Руководство по чтению великих… Мортимер Адлер
Почему одни находят какую-либо книгу весьма глубокой, другие - пустой, третьи - заумной? Почему, перечитывая книгу, вы каждый раз обнаруживаете что-то не замеченное ранее? Почему кто-то понимает все оттенки смысла, видит сокрытое между строк, слышит музыку слов, чувствует их вкус, цвет и запах, а кто-то остается глух к ним? Почему кто-то с первого раза воспринимает содержимое учебника, а кому-то нужно многократно его объяснять? Чтобы настроиться на «волну» автора и понимать больше, требуется умение читать активно. Именно для этого написал свою…
Долгий, долгий сон Шихан Анна
Много лет назад юная Розалинда Фитцрой по воле родителей была помещена в специальную капсулу и погружена в искусственный сон. За это время человечество пережило множество войн, эпидемий и смутные времена, которые унесли жизни миллионов людей и изменили мир до неузнаваемости. После пробуждения 16-летняя Роуз узнает, что ее родители умерли, человек, которого она любила, пропал бесследно, а сама она является наследницей огромной империи. Роуз отчаянно пытается смириться с потерями и начать новую жизнь в непонятном для нее мире далекого будущего.…
Как читать Библию и видеть всю ее ценность Гордон Фи
Глубокое понимание Библии вовсе не удел избранных - библеистов или особо одаренных людей. Библия доступна всем. Это значит, что ее может читать и понимать любой, от домохозяйки до преподавателя семинарии. Мы предлагаем вам углубиться в чтение библейских текстов под руководством авторитетных богословов, чтобы открыть для себя всю красоту и ценность Писания и увидеть, как оно связано с вашей жизнью в 21 веке. Свыше полумиллиона читателей уже оценили достоинства этой книги. Настоящее, третье издание этого пособия существенно переработано и дополнено…
Каменская - 3
Глава первая
Стоп, стоп! Остановились! Пока все плохо.
Помощник режиссера Гриневич раздраженно хлопнул в ладоши и повернулся к молодой женщине, сидящей рядом.
Видишь? - жалобно сказал он. - Эти красавицы не в состоянии сделать простейшие вещи. Порой я прихожу в отчаяние, мне кажется, что у меня ничего с этим спектаклем не получится. Какой бы образ они ни создавали, каждая старается, чтобы ее достоинства были непременно всем видны. Лариса!
Высокая стройная девушка в темном трико подошла к краю сцены и грациозно села, свесив одну ногу и подтянув к груди другую.
Лариса, ты кто? - требовательно начал Гриневич. - Ты играешь роль собаки-метиса, она - плод запретной любви фокстерьера и болонки. Ты должна быть игривой, дружелюбной, ласковой, немного суетливой. Но самое главное - ты должна быть мелкой. Мелкой, понимаешь? Короткий шаг, никаких широких жестов. А ты мне кого показываешь? Русскую борзую? Конечно, так тебе удобнее демонстрировать свою великолепную фигуру. Здесь, дорогая моя, не конкурс красоты, твоя фигура здесь никому не нужна. Я хочу видеть маленькую беспородную собачку, а не твой волнующий бюст. Ясно?
Лариса слушала помощника режиссера, нахмурившись и покачивая изящной ножкой.
Если у меня есть грудь, так что мне теперь, отрезать ее, чтобы сыграть эту собаку? - резко бросила она.
Хочешь, я скажу тебе, что нужно сделать? - миролюбиво ответил Гриневич. - Перестань собой любоваться, вот и весь секрет. Иди работай.
Лариса медленно поднялась и ушла в глубь сцены. Все, что она в тот момент думала о помреже Геннадии Гриневиче, было огненными буквами написано на ее красивой спине, а знаки препинания в этой нелицеприятной тираде четко обозначились вызывающими движениями округлых бедер и точеных плеч. Общий смысл сводился к тому, что некоторым, не будем указывать пальцем, кому именно, очень легко давать советы не любоваться собой, если сами они - чуть лучше обезьяны.
Очередная жертва критики Гриневича спрыгнула со сцены и оперлась на нее спиной.
Что, Гена, у меня тоже плохо? - огорченно спросила она.
Ирочка, родненькая, ты в жизни очень добрая девушка.
Это, бесспорно, твое достоинство, за это мы все тебя любим. А играешь ты невероятно стервозную суку-добермана. И когда ты своими собачьими методами выясняешь отношения с другими персонажами, то тебе неловко. Ты все время остаешься Ирочкой Федуловой, и тебе стыдно за свою собаку, которая ведет себя грубо и несправедливо. Тебе жалко всех тех, кого она обижает, и это очень заметно. Убери свой характер, ладно? Вышла на сцену - забудь, какая ты в жизни, забудь, чему тебя папа с мамой учили. Ты в этой собачьей компании - вор в законе, ты самая сильная, ты укрепляешь и поддерживаешь свой авторитет и свою власть. Ты - первостатейная стерва, и не смей этого стесняться. Не пытайся сделать свою героиню лучше, чем задумал автор. Договорились?
Ира молча поднялась на сцену, а Гриневич снова обратился к своей собеседнице.
Как ты думаешь, Анастасия, может, зря я все это затеял?
Еще в театральном институте у меня была мечта сделать спектакль из жизни собак. Я бредил этой идеей, болел ею. Наконец нашел автора, уговорил его попробовать написать пьесу, потом чуть ли не в ногах у него валялся, чтобы он ее переделывал, чтобы она стала такой, как мне хотелось.
Потом режиссера уламывал, чтобы он согласился ставить спектакль. Столько лет, столько сил потрачено. А в результате оказывается, что молодые актеры не умеют сыграть то, что нужно.
Так уж и не умеют? - недоверчиво переспросила Анастасия Каменская, внимательно наблюдавшая за актерами с самого начала репетиции.
Выстрелы прозвучали одновременно. Ларцев рухнул как подкошенный, а Олег стал медленно оседать, привалившись к дверному косяку. Наталья Евгеньевна едва успела осознать случившееся, как раздался звонок в дверь. Послышались голоса: «Откройте, милиция!» Почему они здесь? Неужели Олежка? Где-то ошибся, прокололся, заставил себя подозревать и притащил за собой «хвост»? Олежка, сынок, как же ты так! Ей хотелось кричать. Она слишком часто видела смерть и как врач, и как охотница. Олег был мертв, никаких сомнений.
Александра Маринина
Украденный сон
Глава первая
– Стоп, стоп! Остановились! Пока все плохо.
Помощник режиссера Гриневич раздраженно хлопнул в ладоши и повернулся к молодой женщине, сидящей рядом.
– Видишь? – жалобно сказал он. – Эти красавицы не в состоянии сделать простейшие вещи. Порой я прихожу в отчаяние, мне кажется, что у меня ничего с этим спектаклем не получится. Какой бы образ они ни создавали, каждая старается, чтобы ее достоинства были непременно всем видны. Лариса!
Высокая стройная девушка в темном трико подошла к краю сцены и грациозно села, свесив одну ногу и подтянув к груди другую.
– Лариса, ты кто? – требовательно начал Гриневич. – Ты играешь роль собаки-метиса, она – плод запретной любви фокстерьера и болонки. Ты должна быть игривой, дружелюбной, ласковой, немного суетливой. Но самое главное – ты должна быть мелкой. Мелкой, понимаешь? Короткий шаг, никаких широких жестов. А ты мне кого показываешь? Русскую борзую? Конечно, так тебе удобнее демонстрировать свою великолепную фигуру. Здесь, дорогая моя, не конкурс красоты, твоя фигура здесь никому не нужна. Я хочу видеть маленькую беспородную собачку, а не твой волнующий бюст. Ясно?
Лариса слушала помощника режиссера, нахмурившись и покачивая изящной ножкой.
– Если у меня есть грудь, так что мне теперь, отрезать ее, чтобы сыграть эту собаку? – резко бросила она.
– Хочешь, я скажу тебе, что нужно сделать? – миролюбиво ответил Гриневич. – Перестань собой любоваться, вот и весь секрет. Иди работай.
Лариса медленно поднялась и ушла в глубь сцены. Все, что она в тот момент думала о помреже Геннадии Гриневиче, было огненными буквами написано на ее красивой спине, а знаки препинания в этой нелицеприятной тираде четко обозначились вызывающими движениями округлых бедер и точеных плеч. Общий смысл сводился к тому, что некоторым, не будем указывать пальцем, кому именно, очень легко давать советы не любоваться собой, если сами они – чуть лучше обезьяны.
Очередная жертва критики Гриневича спрыгнула со сцены и оперлась на нее спиной.
– Что, Гена, у меня тоже плохо? – огорченно спросила она.
– Ирочка, родненькая, ты в жизни очень добрая девушка.
Это, бесспорно, твое достоинство, за это мы все тебя любим. А играешь ты невероятно стервозную суку-добермана. И когда ты своими собачьими методами выясняешь отношения с другими персонажами, то тебе неловко. Ты все время остаешься Ирочкой Федуловой, и тебе стыдно за свою собаку, которая ведет себя грубо и несправедливо. Тебе жалко всех тех, кого она обижает, и это очень заметно. Убери свой характер, ладно? Вышла на сцену – забудь, какая ты в жизни, забудь, чему тебя папа с мамой учили. Ты в этой собачьей компании – вор в законе, ты самая сильная, ты укрепляешь и поддерживаешь свой авторитет и свою власть. Ты – первостатейная стерва, и не смей этого стесняться. Не пытайся сделать свою героиню лучше, чем задумал автор. Договорились?
Ира молча поднялась на сцену, а Гриневич снова обратился к своей собеседнице.
– Как ты думаешь, Анастасия, может, зря я все это затеял?
Еще в театральном институте у меня была мечта сделать спектакль из жизни собак. Я бредил этой идеей, болел ею. Наконец нашел автора, уговорил его попробовать написать пьесу, потом чуть ли не в ногах у него валялся, чтобы он ее переделывал, чтобы она стала такой, как мне хотелось.
Потом режиссера уламывал, чтобы он согласился ставить спектакль. Столько лет, столько сил потрачено. А в результате оказывается, что молодые актеры не умеют сыграть то, что нужно.
– Так уж и не умеют? – недоверчиво переспросила Анастасия Каменская, внимательно наблюдавшая за актерами с самого начала репетиции. – Я понимаю, что тебя беспокоит, но этому нельзя научиться, это нужно только понять на собственном опыте. Здесь не поможет ни режиссер, ни педагог. Их надо научить переставать любить себя, свою внешность, свою индивидуальность, но не забывай, Геночка, что вообще-то это противоестественно.
Если бы ты взял на себя труд почитать книги по психиатрии и психоанализу, ты бы узнал, что полное отрицание собственных достоинств и собственной ценности – признак нездоровой психики. Нормальный здоровый человек должен любить себя и уважать. Не до эгоцентризма, конечно, но в разумных пределах. Ты хочешь, чтобы вне сцены актеры были личностями, со всеми своими достоинствами и комплексами, а сделав шаг из-за кулис на сцену, тут же теряли бы внутренний стержень и превращались бы в глину, из которой что вылепишь, то и получишь. Ты ведь этого добиваешься? Я тебе советую пригласить в труппу психолога.
Эта книга входит в серию книг:
