Государственное бюджетное учреждение Ивановской области «Ивановский государственный историко-краеведческий музей имени Д.Г. Бурылина

Мы знаем немало имен российских меценатов конца XIX – начала XX века, но в основном столичных. Однако бескорыстные благотворители и меценаты были повсюду. Помню, еще в советские времена я слышал в Иванове легенды об основателе главного местного музея Дмитрии Геннадьевиче Бурылине. Книг и вообще публикаций о нем тогда не было, власти не хотели популяризировать личность выдающегося мецената-фабриканта. Вот и передавались из уст в уста рассказы, частью правдивые, частью фантастические. Толковали о подземном ходе между домом Бурылина и музеем; о египетской мумии, которую по заданию Бурылина тайно вывез из Египта какой-то студент, чуть ли не под койкой в каюте, а потом скончался от загадочной болезни; о спрятанных где-то бурылинских сокровищах. Не все о нем известно до сих пор.

Дедовская закваска

22 февраля 1860 года Диодор Бурылин вез знаменитые ивановские ситцы на ярмарку в Ростов. Густые леса обступали дорогу. Скрипели полозья саней. Обоз с натугой взбирался в гору. Впереди ехал хозяин в легких санях, на подъемах он намного опережал обоз и скрывался из виду за горой. Стар уже был Диодор Андреевич по ярмаркам мотаться, за семьдесят перевалило, да что ж поделаешь? На сына Геннадия давно надежды не было, а внуки еще малы. Старообрядцы Бурылины из села Иванова Шуйского уезда были крепостными графа Шереметьева и с давних пор занимались ткачеством. Потом освоили набойный промысел, то есть «набивали» рисунок с резной доски на льняной холст, затем и на хлопчатобумажную ткань. Диодор смолоду все умел делать сам – работал и набойщиком, и резчиком, и красковаром, сам изобретал «красочные секреты». После московского пожара 1812 года, когда сгорели почти все мануфактуры, дела ивановских набойщиков пошли в гору. Ситец был тогда материалом новым, модным, а узоры радовали глаз. Из ситца шили одежду люди всех сословий, он употреблялся на платки и скатерти, шел и на мебельную обивку. Его закупали и дворяне, особенно для восстановления усадеб после наполеоновского нашествия. Село Иваново и Вознесенский Посад постепенно превращались в «русский Манчестер» – будущий город Иваново-Вознесенск. Диодор Бурылин построил каменную ситценабивную фабрику, затем и заварку – производство красок. Доходы росли, и в 1831 году крепостной мужик Бурылин получил, наконец, вольную от графа Шереметьева – выкупил себя с семьей за огромные по тем временам деньги, свыше 20 тысяч рублей! «Русский Манчестер» поднялся на раскольничьей закваске. Все почти «ситцевые короли» были староверами, да и многие рабочие на их фабриках крестились двумя перстами. Позднее фабриканты строили для них добротные общежития, открывали дешевые столовые, предоставляли разные льготы. Православные не всегда выдерживали конкуренцию с раскольниками. Трудолюбие старообрядцев тесно переплеталось с их убеждениями: они верили, что Божью благодать можно заслужить добросовестным трудом, он признавался священной обязанностью человека, сотрудничеством Богу, вечному Творцу. Кроме того, староверы в подавляющем большинстве не курили и в рот не брали хмельного. В промышленно развитых районах раскольники прекрасно вписывались в индустриальное общество, зачастую и лидировали во многих отношениях.

Диодор Андреевич совершенствовал производство, сбывал товар на ярмарках в разных городах и в самой Москве. Росли бурылинские капиталы, появился у него каменный дом с садом. Но не только о выгоде радел Диодор – он принимал участие в создании народного театра, вместе с другими купцами и промышленниками выстроил Единоверческую Благовещенскую церковь (своего рода уния старообрядчества и православия). Позднее пристроил рядом с церковью богадельню для престарелых бедняков и полностью содержал их. В своем сословии купцов и промышленников Диодор Андреевич был выдающимся человеком: имел небольшую библиотеку, выписывал газеты и журналы, собирал старинные книги и другие редкости. Если и была страсть у этого старообрядца, так это коллекционирование. И он с удовлетворением замечал, как горят глаза у внука Дмитрия при виде собранных им древностей. А вот сын… Кутежи, скандалы, долги. Лодырь и гуляка – такая редкость в старообрядческой семье! Геннадий сам уже отец пятерых дочерей и двоих сыновей, а вот поди ж ты! Видно, утомился Господь на Бурылиных - тружениках и решил отдохнуть на Геннадии. На внуков одна надежда, мальчишки славные: Николаю шестнадцать, Дмитрию четырнадцать, а оба уже работают на фабрике простыми набойщиками. Как он, с азов дело постигают. Для них бы капитал сберечь… Диодор Андреевич крепче обнял ларец с деньгами и ценными бумагами и уснул под скрип полозьев и мерный звон бубенцов. Он не видел, как на дорогу из-за сугроба выскочили разбойники. Один схватил лошадей под уздцы, другой свалил ямщика ударом дубины. Атаман рванул ларец из рук седока, да не тут-то было – старик держал его цепко. Просвистел разбойничий кистень, гирька ударила в седой висок… Когда подоспели обозники, Диодор Андреевич Бурылин был уже мертв.

Последнее наставление

Кроме обычного завещания, дед оставил потомкам наставление. Внук часто перечитывал его и всегда со слезами на глазах. «Жить не от нас зависит, а хорошо жить от нас зависит», – писал дед. И пояснял, что означает «хорошо жить»: «Познания свои должно употреблять на истинную пользу и благо своих ближних и Отечества. Доверчивость качество благородное и великодушное, существует в одних чистых душах. Доверчивые люди бывают иногда обмануты, но те, кои проводят жизнь в недоверчивости, находятся беспрестанно в жалостном состоянии. Надежда на Бога есть лучшая подпора в жизни. Несчастия научают нас благоразумию». Дмитрий Бурылин всю жизнь следовал дедовским заветам. И вот он уже сам в возрасте деда Диодора. Он доверял людям, сделал им много добра. Его часто обманывали – и люди, и судьба. Бурылин, бывало, гневался, однако был отходчив, всем прощал. Но теперь он кругом обманут. Его фабрики теперь ему не принадлежат. Его город теперь для него чужой, непонятный, жестокий. Он чувствовал, что скоро и в созданный им музей будет входить по билетику, как обычный посетитель. Бурылин всегда был некрепкого здоровья, несколько раз писал «духовную», то есть завещание, так что мысли о смерти стали для него привычными. «Жить не от нас зависит», – помнил он. Ныне ему предстояло подготовиться к загробной жизни, «где нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная». Он все чаще останавливался у саркофага с египетской мумией, перебирал знаки масонских лож, вчитывался в тексты старопечатных церковных книг и в древние рукописи. Решение пришло само собою…

Три дороги к храму

В судьбе Дмитрия Геннадьевича Бурылина тесно переплелись три вида деятельности. Он был крупным промышленником. Он был щедрым благотворителем и горячим патриотом своей малой родины Иваново- Вознесенска. Но больше всего он известен как коллекционер и меценат. При этом, в отличие от большинства меценатов, он не просто инвестировал, как теперь говорят, в культуру, но и сам осуществлял свои проекты: организовывал выставки, строил музей. «Музей – это моя душа, а фабрика – источник средств для жизни и его пополнения», – говорил Бурылин. Именно Дмитрию досталась собранная дедом коллекция. Но надо было в первую очередь позаботиться об источнике, который после краткого хозяйствования отца, непутевого Геннадия Диодоровича, почти иссяк. Молодые, инициативные братья Николай и Дмитрий принялись спасать родовое дело. Поначалу старший брат Николай управлял ситценабивной фабрикой, а Дмитрий – заваркой, производившей краски. Но вскоре Николай женился на дочери крупнейшего ивановского фабриканта Куваева и стал совладельцем и управляющим еще более мощного предприятия. С этих пор в руках Дмитрия сосредоточилось все бурылинское дело. Он непрерывно строил и переоснащал производство, брал в аренду и выкупал новые фабрики. Наконец он построил и оснастил современным оборудованием ткацкую фабрику, замкнув тем самым полный цикл производства и окрашивания тканей. Техника ручной набойки тканей сменилась печатными машинами. И тем не менее, дело иногда было на грани краха: в 1880 году взорвался котел на красильной фабрике, возник пожар, почти полностью уничтоживший ее; через десять лет сгорела новая текстильная фабрика; еще через пять произошел взрыв и пожар на хлопкоочистительной фабрике. Несмотря на огромные убытки, Бурылин вновь отстраивал и оснащал производства, осваивал изготовление новых видов тканей, в том числе трикотажа и шелка. Изделия его фабрик постоянно получали золотые и серебряные медали на всероссийских и международных выставках.

Условия работы на бурылинских фабриках были не лучше и не хуже, чем на других иваново-вознесенских мануфактурах. На работу принимали с 15 лет, рабочий день для всех был 13 часов, зарплата для мужчин колебалась от 8 до 15 рублей в месяц, для женщин и детей – 6 рублей. В числе первых промышленников Бурылин понял выгоду военных поставок и начал производить хлопчатобумажное сырье для пороховых заводов, шелк для артиллерийских зарядных картузов, марлю и вату длягоспиталей. После окончания русско-японской войны прибыли фабрик Бурылина значительно сократились, усиливалась конкуренция с другими иваново-вознесенскими текстильщиками. Бурылин объединил семейные средства и в 1909 году создал «Товарищество мануфактур Д.Г. Бурылина» с основным капиталом 750 тысяч рублей. Дмитрий Геннадьевич передал в собственность Товарищества не только фабрики, но и приобретенные в разное время дома и участки земли в городе и за его пределами. Естественно, он стал и учредителем, и председателем совета директоров Товарищества. Незадолго до Первой мировой войны основной капитал Товарищества составлял уже полтора миллиона рублей, а годовая производительность – два с половиной миллиона. Рост впечатляющий, но при этом Д.Г.Бурылин был далеко не самым богатым фабрикантом Иваново-Вознесенска. Товарищество Ивана Горелина с сыновьями, например, превосходило бурылинское в три раза по основному капиталу и в шесть раз по годовой производительности. Однако никто так много не отдавал на благоустройство города, на помощь нуждающимся, на духовные потребности сограждан, как Дмитрий Бурылин.

Надеждой Харлампиевной прославились благотворительностью, построенная ими Куваевская больница была в числе лучших в провинции. Супруги первыми стали почетными гражданами города из купеческого сословия, а Надежда Харлампиевна к тому же первой среди женщин удостоилась такого звания. Двадцать восемь лет подряд Дмитрий Геннадьевич Бурылин избирался гласным городской думы Иваново-Вознесенска, был попечителем больниц, училищ и гимназий – вплоть до сельской церковно-приходской школы. И не только попечительствовал, но и постоянно жертвовал немалые средства. Не отказывал и единичным просителям – художникам, ученым и вовсе незнакомым людям. Вот запись Бурылина1915 года: «Пожертвовано разным лицам –2065 рублей». Доверие к нему было столь велико, что его просили быть душеприказчиком, заведовать наследственными капиталами, осуществлять опеку над сиротами. Всего он занимал различные должности в 57 городских и общественных учреждениях. Один, на собственные средства устроил в центре города бульвар, где по воскре сеньям играл духовой оркестр. Был одним из спонсоров и попечителей нового реального училища. Благодаря хлопотам Бурылина сохранилась деревянная Успенская церковь, построенная еще в XVII веке, которую городские власти захотели снести. Перенос церкви на другое место, ее реставрация и строительство школы при ней – все это было сделано на средства Бурылина. Д.Г. Бурылин первым начал собирать материалы по истории Иваново-Вознесенска и развитию местной про мышленности. Он мечтал издать книгу о родном городе. Заключил договор с учеными разных специальностей, выплатил авансы, предоставил редкие материалы, но… Только историк Токмаков усердно трудился, остальные коллеги не выполнили своих обязательств. Книга так и не была издана. И все равно, Бурылин безотказно знакомил всех интересующихся со своей коллекцией, предоставлял печатные материалы. Многие пользовались полученными у него сведениями, но мало кто упоминал источник.

Первая мумия

Дмитрий Геннадьевич Бурылин не получил образования, кроме уроков домашних учителей. Но его огромная любознательность, природный ум и интуиция помогли ему разбираться в истории, археологии, искусствоведении – не по учебникам, а, так сказать, на практике. Ему все было интересно, поэтому его собрание составилось из множества коллекций: этнография, живопись и скульптура, прикладное искусство, оружие, монеты и медали, старинные книги и рукописи. В каждой были и подлинные шедевры; некоторые из коллекций – например, масонская и, разумеется, текстильная– уникальны в целом. Бурылина еще при жизни упрекали за такое разнообразие интересов, зато потомки должны быть ему благодарны: он создал «музей обо всем», что особенно важно для провинциального города, где музеев не так много, как в столице. Он собирал свои коллекции и в России, и за границей: побывал почти во всех странах Европы, в Турции и Египте. Там, в Каирском археологическом музее он и приобрел мумию в саркофаге. Оформление сделки и доставка мумии были поручены гиду и переводчику в этой поездке – студенту Киевского университета Александру Левину. Вопреки расхожим легендам, приобретение и транспортировка мумии были осуществлены законным путем, хотя и с большими трудностями. Но сам экспонат был настолько экзотичным, что породил множество домыслов. В то время это была единственная египетская мумия, доставленная в Россию. Для пополнения собрания и консультаций Бурылин встречался и переписывался с выдающимися личностями, например с директором Исторического музея князем Н.С.Щербатовым, с меценатом и владельцем литературно-театрального музея А.А.Бахрушиным, с основателем Музея изящных искусств в Москве профессором И.В.Цветаевым, с историками Г.В.Вернадским и В.Е.Тарле. Позже он советовался с Л.Н.Толстым об устройстве читальни в Иваново-Вознесенске, не раз посылал в Ясную Поляну ткани для бедных детей. В отличие от многих собирателей, которые занимаются коллекционированием «для души», но исключительно собственной, Бурылин изначально собирал свой будущий музей для всех. Еще в 1896 году он завещал свое собрание родному городу: «Означенное собрание впоследствии должно быть достоянием города Иваново-Вознесенска и никогда не должно быть распродано или расхищено (приобреталось оно с большой нуждой и трудами)». Последние слова – не преувеличение, домочадцы Бурылина действительно порой затягивали пояса из-за очередного приобретения отца. Он даже просил у родных прощения за свои непомерные расходы, устно и в завещаниях, но, слава богу, семья разделяла благородные устремления Дмитрия Геннадьевича.

Поначалу экспонаты хранились в подвале его большого дома. С 1887 года Дмитрий Геннадьевич начал принимать участие в различных выставках: в Москве, Санкт-Петербурге, в Нижнем Новгороде, в Чикаго. Трижды на его выставках побывал император Николай II и с похвалой отозвался о деятельности иваново-вознесенского мецената. Проходили выставки и в родном городе, интерес к ним был такой большой, что Бурылин открыл для посещения подвал собственного дома. Разумеется, помещение было не приспособлено для музейных целей. Дмитрий Геннадьевич решил строить здание музея – на собственном участке земли, напротив своего дома. Дом и музей, действительно, соединил подземный переход, он не был причудой хозяина, это было чисто практическое решение. Торжественное открытие музея состоялось 26 декабря 1914 года. Было произнесено немало торжественных речей, прозвучало много горячих благодарностей. Но –музей открылся для посетителей, и Бурылин остался один на один со всеми музейными трудностями и, как прежде, с огромными тратами. С одной стороны, его труды были оценены по достоинству: он стал потомственным почетным гражданином города, получил золотые и серебряные медали, орден святого Станислава 2-й степени. Однако помощников как не было, так и не появилось. Только «вечный студент» Тарабукин самоотверженно трудился рядом с Бурылиным с 1892 года, пока его не призвали на Первую мировую войну, а в 1915 году он погиб.

Награда от большевиков

Бурылины не вмешивались в политику. Потомки раскольников уже давно не были оппозиционной силой, но и любить власть им было не за что. Все, чего они добились, было нажито своим трудом, не благодаря, а часто вопреки существовавшим порядкам. Большинство фабрикантов-старообрядцев терпимо относились к рабочему движению: они признавали право трудящихся обсуждать и отстаивать свои интересы. А ведь в то время в России даже профсоюзы были запрещены. Забастовок и стачек фабриканты не одобряли, но и к властям не обращались, старались сами договариваться миром. Может быть, эти исключительные для России отношения между хозяевами и рабочими стали питательной средой для возникновения первых Советов

Музей Бурылина Иваново

Проект герба Иваново-Вознесенска.

В недавнем очерке о поэте Николае Рубцове («Совершенно секретно, №2) я писал, что русское представление о смерти сродни древнеегипетскому: важно, чтобы что-то осталось – тело, гроб, могила, крест: тогда возможна иная жизнь. Я тогда не предполагал, что найду подтверждение этому в судьбе Бурылина. Благотворитель и меценат, так много сделавший для своего города и земляков и потерявший все, рассчитывал только на посмертное воздаяние. Но, обманутый и оклеветанный, мог ли он рассчитывать, что не будут разграблены и осквернены его могила, гроб, тело? Ивановский ученый А.М.Беневоленский считал, что в последние годы жизни Д.Г.Бурылин всерьез интересовался способами сохранения тела нетленным. Беневоленский был первым исследователем египетской мумии, хранящейся в музее, переписывался с дочерью Д.Г.Бурылина и будто нашел подтверждение такой версии. Однажды из глухого сибирского села Бурылину привезли гроб-колоду, своего рода саркофаг, выстеленный травами, на них лежала мумия – это была женщина, явно славянка. Доставивший мумию человек рассказал, что в их краях есть люди, знающие секрет «нетленности». Вскоре к Бурылину приехали два сивых мужика, они привезли колоду из ствола сибирской лиственницы и травы. Они готовили для Бурылина особые травяные отвары, старик пил их и почти ничего не ел. В последние дни он словно светился изнутри. Мужики вырыли в тайном месте глубокую, как колодец, могилу. Туда и опустили две колоды – одну с умершим Д.Г. Бурылиным, другую с мумией славянки.

А кого же похоронили на кладбище? Давний друг нашей семьи, известный ученый и писатель Станислав Григорьевич Смирнов, не раз встречался и подолгу беседовал с бывшим чекистом А.Х. Медниковым. Он признался, что слухи о «бурылинских миллионах» не давали ему покоя. И он почему-то решил, что Бурылин унес с собой в могилу бриллианты – проглотил или спрятал в гробу. Чекист добился эксгумации. Когда же колоду вскрыли, обнаружили не бриллианты для диктатуры пролетариата, а тряпичную куклу вместо трупа. Правда, нет ли? Если правда, то всеми обманутый Бурылин на этот раз обманул всех, кроме самых близких, посвященных в его тайный замысел. Бесспорно одно: жизнь Бурылина продолжается в жизни его музея. В ней тоже были невосполнимые потери. Некоторые экспонаты утрачены, другие уничтожены, как, например, бронзовые бюсты российских императоров. Часть коллекций была отправлена в другие музеи: масонская– в Эрмитаж, восточная – в московский Музей искусств народов Востока, античная – в музеи Крыма, разрушенные и разграбленные нацистами во время войны. Все это обеднило бурылинский музей, но не умалило его огромного культурного значения. Наконец, и знаменитая мумия вместе со всей египетской коллекцией были переданы в Художественный музей города Иваново. Исследования мумии на этом прекратились. Достоверно было установлено лишь, что это мумия египтянки. Однако сотрудники музея рассказывают, что на самом деле Д.Г.Бурылин приобрел и вывез из Египта две мумии, одна была в хорошем состоянии, пригодном для экспонирования, другая значительно хуже. Ее спрятали в специальном хранилище, вход со временем был замурован. Эта тайна еще ждет своего исследователя.

Искатели - Мумия из Иваново!

Прошли десятилетия, и музей вернул себе имя создателя, теперь это Ивановский государственный историко-краеведческий музей имени Д.Г.Бурылина. В вестибюле посетитель вновь может прочесть памятную надпись, сделанную в 1915 году. Музей промышленности и искусства собран i е древностей и редкостей Построенъ Дмитр i ем Геннадьевичемъ Бурылинымъ для общаго пользован i я в память его дедушки Диодора Андреевича Бурылина По правде говоря, следовало бы вернуть музею экспонаты и целые коллекции, розданные по произволу чиновников в другие музеи. Эрмитаж и московские музеи не обеднеют, музеи Крыма давно восстановлены и пополнились собственными археологическими редкостями, а целостность собрания Д.Г.Бурылина будет восстановлена. Если мы настойчиво требуем Источники -

В роду Бурылиных детей было немного. Во всяком случае, на их родословном древе вырастало лишь по одному наследнику, и только у Геннадия Диодоровича появилось два - Николай и Дмитрий.

Зато много ветвей на этом древе дала семья Дмитрия Геннадьевича, хотя его семейная жизнь складывалась нелегко, даже трагично. В 1884 году, когда ему было 32 года, в возрасте 28 лет умерла его жена Мария Степановна, урожденная Романова. Осталось четверо детей: Александра, Иван, Елизавета, Елена.

Спустя два года, 12 января 1886 года, Дмитрий Геннадьевич сочетался вторым браком с Анной Александровной Носковой, дочерью небогатого ярославского торговца сукнами А. В. Носкова. Перед бракосочетанием он писал своей невесте в Ярославль. «Дорогая моя Аня! Воскресенье у Вас я провел счастливый день и сюда приехал с веселой душой. ...Если и в самом деле я тебе нравлюсь, то знай: я любить тебя буду как жизнь свою! Сумею оценить, что ты решилась и на детей идти. Знаю, что это нелегко. Но зато и за твое спокойствие это моя будет забота... С какой радостью дети мои встретились с тобой и сейчас спрашивают, когда ты приедешь...»

Анне Александровне исполнилось тогда 19 лет, она была на 14 лет моложе Дмитрия Геннадьевича. А старшей его дочери было всего 6 лет, младшей - год и 8 месяцев.

Брак оказался счастливым. У Бурылиных родилось еще пятеро детей: Ксения, Сергей, Милица, София, Диодор. Благодаря добрейшему сердцу Дмитрия Геннадьевича и мужеству Анны Александровны, их семья была удивительно дружной, и все в ней любили друг друга.

Детей воспитывали гувернантки, старшей была Мария Павловна Бернгардт, служившая в семье очень долго и пользовавшаяся полным доверием. Девочки учились в женской гимназии, мальчики - в реальном училище. Но самым главным их воспитателем был Дмитрий Геннадьевич.

Свое отношение к детям он высказал в 1899 году в своем завещании: «...Я прошу тебя, добрая жена моя, дать детям нашим надлежащее воспитание и образование, приучить их к труду, быть всегда справедливыми и честными, а вам, дети мои, вменяю в обязанность оказывать матери своей беспрекословное во всем послушание, повиновение, уважение, исполнять все ее распоряжения и жить между собою и с нею, матерью, в полном согласии и любви».

В 1964 году дочери Д. Г. Бурьшина Ксения Дмитриевна Пебалк и Софья Дмитриевна Кузьмина передали Ивановскому областному краеведческому музею свои воспоминания об отце.

К. Д. Пебалк так начинает свои воспоминания. «Мне хочется написать о моем отце, которого мы любили, уважали и ценили за его добрый, отзывчивый и энергичный характер. Несмотря на его вспыльчивость, он быстро отходил, никогда не помнил зла и ни о ком плохо не отзывался. Нам, детям, он всегда старался привить любовь к труду, к товариществу и ко всему прекрасному, особенно к искусству и старине».

А вот что рассказала младшая дочь Софья Дмитриевна Кузьмина:

«....Мой отец горячо любил свою многочисленную семью; он всю жизнь относился с уважением к памяти первой жены Марии Степановны и горячо любил вторую жену Анну Александровну. Он был строг и вспыльчив, но справедлив и быстро отходчив; относился ко всем детям с большой любовью, вниманием, исключительной сердечностью и добротой. Он умел расположить к себе и подходил по-дружески, давая каждому из нас развиваться по способностям и наклонностям.

По тому времени он был человеком передовых взглядов, не препятствовал высшему образованию дочерей, несмотря на то, что в то время это не было принято, а также не выдавал своих дочерей по сватовству. Отец говорил: «Не нам жить, а им - пусть идут по влечению сердца». Отец всегда проявлял живой интерес к успехам детей в учении; он воспитывал в нас любовь к людям и труду. Отец часто говорил нам, что труд в жизни необходим каждому, творческий же труд - счастье; каждый человек должен найти свое место в жизни так, чтобы быть полезным членом общества и быть патриотом своей отчизны. Отец... выписывал много газет, журналов, книг... Прививал нам любовь к книге, предлагал выписывать каждому по его желанию. Я всегда поражалась, что отец, будучи так занят на фабрике, в музее, общественной работе, находил время быть внимательным к нам, успевал приласкать, а когда надо, и побранить нас... За чаем справлялся о здоровье всех домочадцев, если кто был болен, он тотчас же навещал его и давал указание вызвать врача, а по возвращении с фабрики к обеду и вечером перед сном всегда навещал, стараясь подбодрить и принести лакомства или какую-либо забавную вещицу... Меня очень тянуло к отцу, и он любил своего «золотничка». Отец так называл меня и говорил «Мал золотничок, да дорог; вот и ты у меня такая».

Особое внимание Дмитрий Геннадьевич уделял старшему сыну Ивану - первому своему наследнику, своей надежде. С детских лет он готовил его к самостоятельной жизни, и с 12 лет Иван выезжал с товаром на ярмарки, принимал участие в фабричных делах. Об этом красноречиво свидетельствуют письма сына к отцу. Вот одно из них - от 27 июля 1894 года с Нижегородской ярмарки:

«Дорогой папа! Письмо Ваше получил. Вы пишете, что мы плохо торгуем, но на торговлю нельзя жаловаться, кроме воскресенья (400 р.). Все дни торговали хорошо, большинство под 1000 рублей, а вчера продали 25 кип... Я думаю числа первого или второго выехать потому, что нужно делать уроки... По-моему, цены надо ставить подходящие. Любящий Вас сын Иван».

В июне 1897 года Дмитрий Геннадьевич находился на лечении в Крыму, а в конторе работал 16-летний Иван. В письме от 26 июня он докладывает отцу:

«Дорогие папа и мама!.. Сегодня на ткацкой стоит около ста станков. Половина из них - за неимением ткачей, остальные благодаря пьянству проборщиков... Посылаю при письме телеграмму и публикацию из «Русских Ведомостей», относящуюся к устройству электрической дороги и освещения в Иванове. Однажды, сидя дома вечером с Птицыным, мы от нечего делать начали рассуждать об электрической предполагаемой дороге. Конечно, для дороги нужно расширять и поднимать Туляковскую дамбу, а потому землю лучше всего брать около нас и срыть по обеим сторонам так, чтобы сравнять со срединой, от этого получится: во-первых, красивая улица, во-вторых, наш дом аршин на два выше. Если уж подвести фундамент, то вместо подвала получится прекрасное помещение, которое можно отделать или для музея, или для кухни... Может быть, это и праздные мысли, но все-таки осуществимые».

Иван Дмитриевич в письме упоминает про музей. Это закономерно, так как он знал, что у отца в подвальном этаже родового дома находится множество интереснейших книг, монет, старинных и редких вещей. Ведь у Дмитрия Геннадьевича еще в 1885 году только в его нумизматической коллекции насчитывалось до 100 тысяч монет, орденов и медалей XVI-XIX веков из 236 государств и городов.

Дмитрий Геннадьевич в Иване видел продолжателя своего дела. Будучи человеком не очень здоровым, он в 1893, 1896, 1899 годах оставлял духовные завещания. В последнем из них, от 18 мая 1899 года, говорилось:

«..Прошло почти тридцать лет непрерывного труда… Приготовясь ко всему и на случай смерти, желаю сим моим духовным завещанием объявить положение всего состояния и дела и высказать последнюю волю свою.

По имперским конторским книгам, по папкам сия 1899 года состоит капитал, заключенный в фабрике, всего 324 тысячи 650 рублей и 30 копеек. И как видно из торговых книг (которые ведутся уже 15 лет по правилам и бухгалтерами), что дело идет весьма разнообразно, что прибыль не всегда бывает. А то и убытки непредвиденные. И почему и состояние обозначить невозможно. В виду сего я и желаю предоставить сыновьям-наследникам принять, что будет на сей год дело и соразмерно его вести, и продолжать, и никоим образом не разделять, и не делить.

Сознавая в том, что и продолжать дело, не имея свободного капитала и средств, одними трудами вести очень трудно, но при Божьей помощи и добрых людей возможно и трудами, можно обеспечивать средства к жизни.

Вести дело предоставляю старшему сыну Ивану Дмитриевичу».

В этом же завещании он отдавал должное и брату Николаю Геннадьевичу, у которого не было детей:

«Для руководства в вашей жизни и во всех делах прошу всегда и за всеми советами или какой-либо помощью обращаться к первому доброму и дорогому брату моему и вашему родному дяде Николаю Геннадьевичу и его дорогой супруге вашей тете Надежде Харлампиевне. Они как самые близкие к нам и в продолжение всей моей жизни всегда помогали мне как добрыми советами, так и значительно средствами. И никогда, мои дети, я не имел отказа от них. Их помощь для меня была необходима и значительна. За что ваша теперь и вечно первая молитва за них. Создай им Бог долгие лета. И вы, мои дети, и жена всегда должны быть обязаны им и благодарны».

После окончания реального училища старший сын Иван поступил в Московское императорское техническое училище. Когда он вернулся домой, отец отправил его в Европу. Сначала Иван пробыл там два месяца: Лодзь, Париж, Лондон, Манчестер. О своих дедах писал отцу из Лондона:

«Дорогой папа! Во время переговоров с заводчиками я узнал, что спрос на концы за границей очень большой и почти подорожали на 50 процентов. Осмотреть заводы они дают только после того, как только мы им закажем 500 тонн по цене 50 фунтов стерлингов за пуд. В этом случае они предлагали даже жить у них и изучать дело в течение всего времени работы».

Самое хорошее впечатление у Ивана Дмитриевича осталось от посещения крупной фабрики в польском городе Лодзь, где ему молодой сотрудник любезно показал все производство.

Иван Дмитриевич как мог помогал отцу в делах его производства. Но основная его работа была в «Товариществе Куваевской мануфактуры», где он занимал должность инженера-механика, а затем был избран директором «Товарищества».

В октябре 1907 года Николай Геннадьевич Бурылин направил племянника в Европу, где он за два месяца посетил 25 различных фабрик и заводов в Германии, Австрии, Франции, Швейцарии. В письме от 22 ноября 1907 года из Берлина Иван пишет:

«Дорогой папа! Вы пишете, что Вам все нездоровится, что меня сильно беспокоит, и я просил бы Вас заняться лечением, если советуют врачи, и не торопиться выходить из дома... Очень рад, что моей поездкой для фабрики доволен Николай Геннадьевич. Да я и сам сознаю, что виденным мною многим можно воспользоваться... Любящий Вас Иван Бурылин».

Женился Иван Дмитриевич на дочери ивановского фа6риканта Н.Н. Зубкова. Для его семьи был построен особняк на Ивановской улице (ныне в нем Дворец бракосочетания). Чертежи плана этого здания и других подсобных построек готовили английские специалисты, а по строительным документам он назывался домом директор «Товарищества Куваевской мануфактуры».

у Дмитрия Геннадьевича было еще два сына Сергеи и Диодор. Сергей рос очень болезненным мальчиком - у него было нервное заболевание. Лечили его много, показывали специалистам в Москве, Петербурге, Берлине, возили на курорты. Но трагический конец был неизбежен: в апреле 1914 года двадцатилетний Сергей умирает.

К этому времени уже почти все дети вылетели из отцовского гнезда. Старшая дочь Александра Дмитриевна еще в 1897 году вышла замуж за потомственного почетного гражданина купца Ивана Митрофановича Жаворонкова и жила с семьей в Ельце Орловской губернии. Мужья Елизаветы и Ксении - Алексей Кузьмич Семенов (личный дворянин - офицер русской армии) и кандидат экономических наук Лев Германович Пебалк помогали тестю в его делах. Милица стала женой офицера русской армии В. К. Сарандинаки, а Софья вышла замуж за врача Д. Н. Кузьмина.

Не забывал Дмитрий Геннадьевич и своего побочного сына Петра Семеновича Федотова - крестьянина деревни Степаново Шуйского уезда. Он помог ему получить образование, определил его дальнейшую судьбу, умный, энергичный, деловой П. С. Федотов стал заместителем директора «Товарищества мануфактур Д. Г. Бурылина». В государственном архиве хранится около двух тысяч писем П. С. Федотова к Д. Г. Бурылину, великолепно характеризующих этого незаурядного человека.

К 1917 году в семье Дмитрия Геннадьевича остался лишь один младший сын Диодор. Но появились внуки. Связи с многочисленными родственниками оставались крепкими. В роду Бурылиных оказались Жаворонковы, Семеновы, Бакулины, Лопашевы, Поляковы, Дилигенские, Новгородские, Левенстерн, Фокины, Шапшы, Барановы. Дмитрий Геннадьевич по своей тогдашней тяге к истории рода в 1910 году разра6отал устав «Союза Бурылиных» - потомков Диодора Андреевича в память основания им в бывшем селе Иванове ситценабивной фабрики, открывшей начало промышленной деятельности Бурылиных. В состав Союза вошло 55 человек: дети и внуки Дмитрия Геннадьевича, его сестры и брать, дети и внуки сестер.

Сохранился проект устава, отпечатанного в типографии А. И. Дилигенского. В нем так формулировалась цель Союза:

«1. Содействовать развитию ситцевого производства, основанного дедом Д. А. Бурылиным.

2. Поддерживать между членами рода Бурылиных чувство родственного единения и общности.

3. Путем материальной и нравственной взаимопомощи способствовать поддержанию родовой чести, достоинства и благосостояния отдельных членов Союза...».

На прошение об утверждении проекта устава «Союза Бурылиных» 3 июня 1914 года Д. Г. Бурылин получил ответ от Владимирского вице-губернатора. «С ходатайством об утверждении проекта устава названного Союза Вам надлежит обратиться в губернское управление по делам об обществах присутствия». Однако проект устава так и не был утвержден.

Центром родственного единения Бурылиных были два брата-фабриканта, которые оказывали родственникам моральную и материальную поддержку. Они постоянно заботились о благосостоянии семей своих сестер А. Г. Дилигенской и О. Г. Шагиной. Ольге Геннадьевне ежегодно выделяли определенную сумму на воспитание детей, оплачивали чета за приобретенную мебель и даже за продукты питания. Племянники Дилигенские учились в Московском университете, находясь на полном содержании Н. Г. Бурылина. В 1905 году он помог Крониду и Валериану Дилигенским продолжить учебу в Германии, в Мюнхенском университете.

Хотя Носковы - родители, семь сестер и братьев Анны Александровны Бурылиной - не входили в состав рода Бурылиных, но и они пользовались материальной поддержкой со стороны Д. Г. Бурылина. В этом смысле показательны его отношения с двумя братьями Анны Александровны - Владимиром Александровичем и Василием Александровичем Носковыми - участниками революционного движения в России c 90-х годов.

Владимир Александрович (1878-1913 гг.) в период учебы в Иваново-Вознесенском реальном училище жил в семье Д. Г. Бурылина, затем учился в Петербургском технологическом институте, получая материальную поддержку от Дмитрия Геннадьевича. Он был одним из организаторов «Северного рабочего Союза» - социал-демократической организации, руководившей в 1901-1903 годах рабочим движением в промышленном районе трех губерний - Владимирской Костромской, Ярославской. От «Северного рабочего Союза В. А. Носков выезжал за границу для встречи с В. И. Лениным.

Н. К. Крупская в своих воспоминаниях писала: «...приехал из Иваново-Вознесенска представитель «Союза» Носков. Более российский тип трудно было себе представить. Голубоглазое, блондинистое лицо, немного сутулый, он говорил на «о». Приехал он за границу с узелком договориться обо всем... За границу он приехал за связями. Собирание связей было его профессией. Помню, как он, усевшись на плиту, в нашей узенькой мюнхенской кухне, с блестящими глазами рассказывал нам о работе «Северного Союза».

Владимир Александрович был делегатом II съезда РСДПР, председателем комиссии по выработке устава партии и докладчиком от нее на съезде, его избрали членом центрального комитета. После съезда занял примиренческую позицию по отношению к меньшевикам и выступил против созыва III съезда партии (1905 г.). Вел работу в Киеве, Иваново-Вознесенске, Ярославле. С 1907 года отошел от партийной деятельности.

Василий Александрович - студент медицинского факультета Московского университета - в письмах к любимой сестре откровенно высказывал свои мысли:

«Дорогая Анечка! Спасибо за письмо... В сентябре я поеду с товарищами за границу... Снова приниматься за новую жизнь. Изучаю немецкий язык... Что у Вас хорошего? Поди, снова начались постоянные хождения гостей и в гости? Я бы не вынес такой жизни... занимать пустых людей пустыми разговорами, интересоваться платьями и прочей ерундой. Это даже нельзя называть жизнью... Уж ты прости меня, но, право, ваших дачников я представляю себе только стадом, которое довольно своим кормом и в нем находит весь смысл жизни... Любящий тебя Василий».

«22 мая 1902 года. Дорогая сестра Анечка! Обращаюсь к тебе с просьбой, не будешь ли так добра выслать мне взаймы до осени рублей 25... Я обратился бы с этой просьбой к родителям, но знаю, что у них в настоящее время нет денег. Хотелось бы мне с ней повидаться (с Машей, которая очень больна), но ведь наш ярославский губернатор не пустит меня в свою губернию, уж больно он зол на всех нас. Твое же предложение - пожить бы у Вас, на даче, без сомнения, тоже одна розовая мечта. Но меня уже радует и твое предложение. Отрадно становится на душе, когда видишь, что для своих родственников ты такой же близкий, родной человек, как и прежде. Мне кажется, что та и другая сторона должны сильно страдать... Любящий тебя твой брат Василий».

А вот его письмо к Дмитрию Геннадьевичу:

«9 февраля 1915 года. Дорогой Дмитрий Геннадьевич! Поздравляю Вас с днем Вашего Ангела... Да ниспошлет Вам Бог еще многие годы встречать и проводить этот день в радости и в счастии. Да будет для Вас каждая утренняя Заря как бы началом жизни, а каждый закат Солнца как бы концом ее, и пусть каждая из этих коротких жизней оставляет по себе след добрых дел, совершенных для других».

Эти искренние слова как нельзя лучше характеризуют большое сердце Дмитрия Геннадьевича Бурылина.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин - фабрикант, меценат и коллекционер из Иваново-Вознесенска

Бережно хранил Д. Г. Бурылин лист бумаги с записью деда. «Жить не зависит от нас, а хорошо жить от нас зависит. Познания свои должно употреблять на истинную пользу и благо своих ближних и Отечества. Доверчивость, качество благородное и великодушное, существует в одних чистых душах. Тщетно суетный и развращенный свет старается делать ее смешною, опасность ее предпочтительнее несчастий, следующих за противным ей пороком. Доверчивые люди бывают иногда обмануты, но те, кои проводят жизнь в недоверчивости, находятся беспрестанно в жалостном состоянии. Надежда на Бога есть лучшая подпора в жизни. Несчастия научают нас Благоразумию».

Двенадцатилетний Дмитрий вложил этот листок в свою ученическую тетрадь по чистописанию, сделав на нем пометку о своем понимании дедушкиных слов: «Написано для науки Геннадию Диодоровичу Бурылину. Подписано сие лично дедушкою Диодором и следует сохранить».

Сохранять память действительно было о чем. В Иваново-Вознесенске немало мест, так или иначе связанных с именем Диодора Бурылина. Он впрямую причастен к основанию Вознесенского посада, принимал участие в строительстве торговых рядов, Дмитриевского моста и в создании народного театра.

В 1871 году село Иваново и Вознесенский посад были объединены в город Иваново-Вознесенск, вошедший в Шуйский уезд Владимирской губернии.

По вероисповеданию Бурылины были старообрядцами, но Диодор в 1825 году перешел в единоверие, получив при этом имя Диодор вместо Федора. Будучи очень религиозным человеком, он на свои средства и с помощью некоторых шуйских, ивановских, суздальских, юрьевецких купцов в 1839 году выстроил в селе Иванове единоверческую церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Рядом находилось и родовое Бурылинское кладбище (ныне это территория Ивановского авторемонтного завода).

Позднее тут была построена колокольня в 40 сажен. Благодаря пожертвованиям прихожан храм был богато украшен. В 1857 году Диодор Андреевич совместно с купцом И. А. Бабуриным вблизи Благовещенской церкви построил два каменных одноэтажных дома для престарелых бедных людей - богадельни - и содержал их (в 1970 году церковь и кладбище разрушили в связи со строительством нового заводского корпуса - еще один тяжелый удар по памяти о Бурылиных, еще одна невосполнимая потеря).

Личные качества Диодора Андреевича - ум, энергия, предприимчивость и безупречная честность - вызывали уважение всех, кто его знал. Любопытное свидетельство о нем сохранилось в «Памятной книге» крестьянина села Иванова Абрама Филипповича Полушина, опубликованной его внуком Н. Я. Полушиным в «Русском архиве» за 1898 год:

«С любовью останавливаемся на фамилии последнего лица (Д. А. Бурылина). Никто с такой готовностью не посвящал себя на общественное служение, как Д. А. Бурылин, и никто так строго не относился к своим действиям, как тот кроткий, честный и незлобивый человек».

А еще он был умелым во всем: мог работать и набойщиком и резчиком, и красковаром - всем этим ремеслам он научился у деда и отца. В Государственном архиве Ивановской области хранится рецептура Д. А. Бурылина - «красочные секреты» набоек платков, а также фотографии образцов тканей, выработанных на его фабрике.

Много тревог доставила деду большая семья его непутевого сына Геннадия. Занятый производством и торговлей, он вынужден был заботиться о воспитании малолетних внуков и внучек. В этом ему помогала жена Евдокия Михайловна, отличавшаяся добротой и трудолюбием. Особые надежды возлагал дед Диодор на мальчиков, с малолетства старался приблизить к текстильному делу Николая и Дмитрия, что, впрочем, отвечало и интересам внуков, которые охотно приходили на фабрику и знакомились с производством

Диодор Андреевич был грамотным и по тем временам даже образованным человеком. Любил читать, имел небольшую библиотеку. Выписывал газеты «Мануфактурные и горнозаводские известия», «Вестник Европы» и даже «Репертуар русского театра». Получал журналы «Мануфактура и торговля», «Современник», «Общеполезные сведения». В 50-х годах переписывался с известным московским архимандритом Саввой, который в знак искреннего уважения направлял Диодору Андреевичу свои книги.

А еще он собирал старинные книги церковной печати XVII столетия, старинные монеты и редкие вещи, которые называл сокровищами и бережно хранил в особом помещении своего дома. Дмитрий часто просил показать ему эти сокровища, с большим интересом их рассматривал и внимательно слушал рассказы Диодора Андреевича о собранных им вещах. Кстати, бабушка Евдокия Михайловна заметила тягу внука к коллекционированию и в 1864 году передала Дмитрию все дедовы редкости.

Жизнь Диодора Андреевича кончилась трагически. Поскольку на сына Геннадия надеяться было нельзя, ему приходилось заниматься делами самому, хотя с возрастом это становилось все труднее. В свои 70 лет он стал опять выезжать на ярмарки с товаром что по тем временам было небезопасно. Ехать приходилось на лошадях через леса, где нередко орудовали разбойничьи шайки. На дороге в Ростов, на ярмарку, 22 февраля I860 года Диодор Андреевич Бурылин был ограблен и убит.

Деловой хваткой и увлеченностью Дмитрий пошел в деда.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин - фабрикант, меценат и коллекционер из Иваново-Вознесенска

Список литературы

1. Исторические и биографические сведения предпринимателя

Дми́трий Генна́дьевич Буры́лин - ивановский (иваново-вознесенский) фабрикант, меценат и коллекционер. Видный общественный деятель Иваново-Вознесенска в конце XIX - начале XX века. Старообрядец.

Дмитрий Геннадьевич Бурылин родился в 1852 г. в селе Иванове, а точнее, в Вознесенской слободе, в доме деда Диодора Андреевича Бурылина, купца третьей гильдии. Родословная коренных ивановцев, крепостных крестьян Бурылиных, велась с XVII века. В 1831 г. крепостной графа Шереметева Диодор Бурылин выкупился из крепостной зависимости. В Ведомостях Шуйской городской Думы в числе купцов, объявивших свой капитал на 1836 год, числился и Диодор Бурылин. В 1839 г. Д. Бурылин на свои средства строит Единоверческую церковь в селе Иванове. С 1848 г. он выступал одним из основателей Вознесенского Посада, принимал участие в постройке торговых рядов, Дмитровского моста, в создании Ивановского народного театра. В 1860 г. Диодор Андреевич Бурылин был убит по дороге на Ростовскую ярмарку. Фабрика переходит к его сыну Геннадию Бурылину. В фабричных и торговых делах он испытывает большие затруднения, сокращает производство. В 1879 г. Г. Д. Бурылин умирает, по воспоминанию внучки, "...растратив нажитое отцом состояние и оставив 5 детей без средств". Но к этому трудному периоду жизни были подготовлены его сыновья Николай и Дмитрий, которые принадлежали уже к седьмому поколению Бурылиных. Еще при жизни отца они по существу руководили работой фабрики. А наследство, полученное от отца, делить не стали. Николай Геннадьевич в 1875 г. женился на Н. X. Куваевой, дочери ивановского фабриканта X. И. Куваева, а после смерти родителей жены учредил "Товарищество Куваевской ситценабивной мануфактуры". Дмитрий продолжал дело своего отца, и только спустя 5 лет производство окрепло и стало развиваться. Дмитрий Геннадьевич Бурылин получил "домашнее" образование, но имел большую страсть к учению и всю жизнь учился самостоятельно. По своим способностям он был настоящим русским самородком. Пытливый ум, кипучая энергия, трудолюбие и инициатива были главными движущими силами его деятельности. В результате, в 1909 г. в Иваново-Вознесенске создается "Товарищество мануфактур Д. Г Бурылина" и "Товарищество Шуйско-Егорьевской мануфактуры". Учредителем и основателем их был Д. Г. Бурылин. Руководя таким громадным торгово-промышленным делом, он принимал активнейшее участие в общественной жизни Иваново-Вознесенска и в различных научных обществах Москвы и Санкт-Петербурга. Его общественная деятельность была направлена на оказание помощи в благоустройстве родного города, на организацию благотворительных акций. Заботясь о просвещении ивановцев, он организовал в своем доме четырехклассное училище, попечителем которого был долгие годы. Своих собственных девятерых детей Дмитрий Геннадьевич воспитывал в труде и сделал все возможное, чтобы дать им образование. Все дети стали настоящими людьми, достойными своего отца.

С 14 лет вместе со своим братом Николаем руководил работой ситценабивной фабрики, доставшейся в наследство от деда.В 1919 году фабрики и музей Бурылина были национализированы. Его музей переименовали в Иваново-Вознесенский городской музей, а самого Бурылина оставили в нём, по предложению Михаила Фрунзе, главным хранителем. Усадьбу Бурылину так и не возвратили. Более того, ложно обвинили его в сокрытии и расхищении музейных ценностей и в 1924 году отстранили от должности музейного хранителя.

сентября 1924 года Бурылин скончался. Первоначально он был похоронен на Благовещенском кладбище при Благовещенской церкви, но в 1969 году перезахоронен на кладбище "Балино".

Сейчас имя Бурылина носит краеведческий музей, на котором установлена мемориальная доска в честь основателя музея.

2. Вид предпринимательской деятельности

В 1876 Дмитрий Геннадьевич Бурылин вступил в купцы 2 гильдии. В 1877 он женился на дочери Шуйского лесопромышленника С. В. Романова Марии Степановне. В том же году Д. Бурылин строит на месте семейной деревянной фабрики-заварки каменную, а рядом - двухэтажное здание красильно-набивной фабрики. В 1870 Дмитрий Геннадьевич приобрел большой участок земли на Александровской ул. Часть его предназначалась для нового здания реального училища (сейчас в нем размещаются областной художественный музей и химико-технологический техникум), а ближе к Уводи в 1860 были построены 2 каменных двухэтажных корпуса механической ситцепечатной фабрики (ныне корпус Ивановского государственного университета). Фабрика имела паровое отопление, освещалась керосиновыми лампами; вырабатывала ластик, миткаль, саржу, жаккардовые ткани. Товар сбывался в Москве и на различных ярмарках. В 1882 у Бурылина появилось новое имение в центре Иваново-Вознесенска, возле Крестовоздвиженской церкви (ныне пл. Революции). Здесь находилась каменная красильно-аппретурная фабрика. К 1890 на фабрике работало более 500 человек. Сам хозяин получал жалования 6 тысяч руб. в год (средняя зарплата мужчин на его фабрике - 15 руб. в месяц, женщин и детей - 6 руб.).

В 1893 Д. Г. Бурылин решил освоить хлопкоочистительное производство. В 1895 рядом с ткацкой фабрикой на Вознесенской ул. он оборудовал хлопкоочистительную, способную обрабатывать до 60 000 пудов х/б концов. (Перед ее строительством Дмитрий Геннадьевич ездил в Англию, чтобы познакомиться с новым для него делом.) По объему производства фабрика стала самой крупной в России. Вся выработанная продукция поставлялась на пороховые заводы военно-сухопутного и военно-морского ведомств. Изделия фабрик Бурылина получали золотые и серебряные награды на международных и всероссийских выставках: Москва (1882) - похвальный отзыв, Чикаго (1884) - бронзовая медаль и диплом, Ныо-Орлеан (1885) - золотая медаль, Екатеринбург (1886) - серебряная медаль, Москва (1891) - золотая медаль, Париж (1894) - золотая медаль, Новгород (1896) - серебряная медаль, Париж (1897) - золотая медаль.

Дмитрий Геннадьевич трижды встречался с императором Николаем II (1896, 1912 и 1913 гг.). Он был представлен Его Императорскому Величеству, удостоился беседы по поводу его (Бурылина) коллекций старинных ситцев, первоначальной в России выработки, которые государь с семейством осматривал. В юбилейные дни Отечественной войны 1812 г. Д. Г. Бурылин поднес на выставке музея 1812 г. дочерям императора шелковые платки, сработанные на его фабрике по редчайшему оригиналу-гравюре эпохи 1812 года.

Особые доходы Бурылиным принесли поставки необходимых товаров в годы русско-японской войны. Большим спросом пользовались х/б концы, вата, марля, шелковые ткани для зарядов артиллерийских картузов. В 1906 и 1908 гг. в собственности Д. Бурылина оказались еще две фабрики - одна в Иваново-Вознесенске, другая - в Шуйском уезде. В марте 1909 был утвержден устав "Товарищества мануфактур Д. Г. Бурылина", Учредитель - купец I гильдии (с 1899), потомственный почетный гражданин Д. Г. Бурылин. Основной капитал - 750 тыс. руб. В 1909 продукция Товарищества была удостоена золотой медали (на выставке в Казани). С 1912 Товарищество - предприятие с миллионными оборотами.

В 1876 году вступил во Вторую купеческую гильдию. В том же году построил каменное здание красильно-набивной мастерской.

В 1899 году стал купцом Первой гильдии.

В 1909 году основал "Товарищество мануфактур Д.Г.Бурылина в Иваново-Вознесенске" с капиталом в полмиллиона рублей и "Товарищество Шуйско-Егорьевской мануфактуры".

3. Благотворительность (меценатская деятельность)

предприниматель бурылин меценат благотворительность

В течение 28 лет избирался гласным городской думы. Занимал различные общественные должности в городских и общественных учреждениях.

году получил звание Потомственного Почётного гражданина города Иванова-Вознесенска.

Всю свою жизнь Дмитрий Бурылин собирал коллекцию редкостей и древностей, которая позже стала основой для музея.

Страсть к коллекционированию досталась Бурылину, как и фабрики, от деда. В 1864 году бабушка Евдокия Михайловна передала Дмитрию Бурылину всю коллекцию деда - старинные книги, монеты, редкие вещи... Доставшуюся ему в наследство коллекцию Бурылин стал преумножать, выкупая редкие вещи у известных музейщиков и коллекционеров. Для поиска редких вещей Бурылин не раз выезжал за пределы страны - в Германию, Англию, Турцию, Египет, Грецию, Италию, Францию, Финляндию, Бельгию.

В апреле 1903 года коллекция Бурылина впервые была показана публике в здании женской профессиональной школы.

В 1913 году Бурылин привёз из Египта древнюю мумию, которая сейчас является экспонатом Ивановского художественного музея (древнеегипетский саркофаг XXI династии).

В 1912-1915 годах Бурылин для своей коллекции выстроил здание музея, которое вскоре перешло в собственность города. О нём Бурылин говорил: "Музей - это моя душа, а фабрика - источник средств для жизни и его пополнения".

Всё собранное Дмитрием Бурылиным состояло из следующих самостоятельных коллекций:

Археологическая коллекция

Этнографическая коллекция

Нумизматическая коллекция

Коллекция курительных трубок

Коллекция чернильниц

Коллекция игральных карт

Коллекция одежды

Коллекция женских украшений

Коллекция икон

Коллекция редких книг

Коллекция часов

Коллекция картин и гравюр

Помимо этих коллекций Бурылин собрал также так называемую "масонскую коллекцию", в которой были масонские з

Бурылин, Дмитрий Геннадьевич

Род. 1852, ум. 1924. Предприниматель-текстильщик из старинной семьи, занимавшейся ткачеством, купец 2, затем 1 гильдии, потомственный почетный гражданин, известный благотворитель, коллекционер и краевед, создатель и первый директор Ивановского музея. В текстильное производство пришел рано, еще подростком, работал простым рабочим на фабрике деда, а уже в 14 лет вместе со старшим братом взял на себя руководство производством. За годы жизни создал ряд текстильных предприятий ("Товарищество Куваевской ситценабивной мануфактуры" в Иваново-Вознесенске, механическую ситцепечатную фабрику в Иваново, красильно-аппретурную фабрику, крупнейшую в России хлопкоочистительную фабрику и др.). Продукция бурылинских фабрик неоднократно удостаивалась наград на российских и международных выставках. Создатель богатейшего музея в Иваново-Вознесенске (этнографическая, археологическая, нумизматическая, масонская и др. коллекции). После Октябрьской революции и фабрики Б., и музей были национализированы.

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Смотреть что такое "Бурылин, Дмитрий Геннадьевич" в других словарях:

- (1852 1924), русский фабрикант, купец первой гильдии (1899), предприниматель в области текстильной промышленности, потомственный почетный гражданин; коллекционер, краевед. Семейное дело Предки Д.Г. Бурылина были старообрядцами, его дед примкнул к … Энциклопедический словарь

Бурылин, Дмитрий Геннадьевич Дмитрий Бурылин … Википедия

Мемориальная доска в честь купца и предпринимателя Дмитрия Бурылина на фасаде краеведческого музея. Дата рождения: 4 (16) февраля 1852 года … Википедия

Почётный гражданин города Иваново почётное звание города Иваново высший знак отличия лиц, пользующихся уважением и авторитетом, внесших большой общественно значимый вклад в социально экономическое и культурное развитие города,… … Википедия

Город Иваново Флаг Герб … Википедия