Главная › Товары для здоровья › Теракт на станции измайловская 1977. Самый загадочный блогер россии

Теракт на станции измайловская 1977. Самый загадочный блогер россии

8 января 1977 года в Москве была осуществлена серия террористических актов. Первая бомба взорвалась в 17.33 в вагоне московского метро между станциями "Измайловская" и "Первомайская".

Вторая бомба сработала в 18.05 в торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка), неподалеку от здания КГБ СССР. Третий взрыв произошел в 18.10 около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (ныне Никольская). Бомба находилась в чугунной мусорной урне. Ее заряд взлетел вверх и упал на крышу Историко-архивного института.

В результате терактов погибли семь человек (все — при первом взрыве в метро), 37 были ранены. Взрыв в метро повлек за собой наибольшее количество жертв, поскольку в это время в поезде было много людей. Кроме взрослых, погибли и дети, которые вместе с родителями возвращались с новогодней елки.

Значительно большего количества жертв удалось избежать потому, что взрыв в поезде произошел не в туннеле, а на открытом участке пути .

К расследованию преступлений подключили лучшие силы госбезопасности. О ходе следствия регулярно докладывалось тогдашнему председателю Комитета государственной безопасности Юрию Андропову и лично генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу. Операция получила кодовое название "Взрывники". Было опрошено более 500 свидетелей, видевших предполагаемых преступников. Однако никто из них так и не смог четко описать внешность террористов, многие путались в своих показаниях.

В итоге кропотливой работы на месте происшествия и последующих лабораторных исследований было установлено, что осколки, извлеченные из тел погибших и пострадавших, являются фрагментами чугунной гусятницы . Специалистам-трасологам буквально по кусочкам удалось реконструировать ее.

Эксперты установили, что именно эта кухонная посудина с крышкой послужила контейнером для взрывного устройства. Мельчайшие фрагменты, найденные на месте происшествия, были идентифицированы экспертами как остатки электрического элемента питания, тумблера и механического будильника. На месте взрыва также были обнаружены микрочастицы тротила. Выяснив места производства и продаж многих из материалов, которые использовались при изготовлении взрывного устройства, следователи очертили круг "подозреваемых" городов, которые чаще всего фигурировали - Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков.

Эксперты также установили, что электросварка бомб была проведена особым электродом, который использовался только на предприятиях военно-промышленного комплекса. На основании этого пришли к выводу, что кто-то из террористов работает на оборонном предприятии.

По отдельным фрагментам восстановили, как выглядела хозяйственная сумка из кожзаменителя, в которой переносили смертоносный груз. Фотографии гусятницы и сумки были разосланы в отделения милиции по всей стране. Вскоре в Ташкентском аэропорту при досмотре была задержана женщина с точно такой же сумкой. Внутри оказалась обычная поклажа, но по ярлыку удалось установить место ее изготовления - город Ереван.

Однако террористов выявили только после того, как они начали готовить новый теракт. В октябре 1977 года они решили повторить теракт и прибыли в Москву с очередной бомбой. Ее предполагалось взорвать в зале ожидания Курского вокзала. Преступники оставили сумку со смертоносным содержимым на вокзале, но она простояла в многолюдном зале чуть ли не сутки и не взорвалась, потому что у взрывного устройства сели батарейки. Бесхозная вещь обратила на себя внимание одного из пассажиров, который заглянул внутрь сумки и, обнаружив мотки проводов и часовой механизм, сообщил о находке в дежурную службу милиции. В результате следственного осмотра были получены ценные улики: синяя спортивная куртка с олимпийской нашивкой из Еревана и шапка-ушанка. На шапке сыщики обнаружили несколько черных волос.

На поиски брюнетов без верхней одежды с черными вьющимися волосами была ориентирована милиция на всех железнодорожных вокзалах и в аэропортах страны в направлении Закавказья. Террористов взяли в поезде "Москва-Ереван". Ими оказались граждане Акоп Степанян и 3авен Багдасарян — жители Еревана. Позже мать Степаняна опознала сумку, в которой находилась бомба, как сумку сына. В доме у Акопа Степаняна обнаружили схему взрывного устройства, сработавшего в московском метро, а у Багдасяна — детали новых взрывных устройств.

Кроме того, через Степаняна следствие вышло на третьего участника преступной группы, точнее, ее идеолога и организатора, — Степана Затикяна. Он работал на Ереванском электромеханическом заводе, был женат и имел двоих маленьких детей. Затикян успел к тому времени отсидеть по политической статье. Во время учебы в Ереванском политехническом институте он вместе с другими студентами создал подпольную Национально-объединенную партию Армении. Члены партии выпускали газету "Парос" ("Маяк"), в которой призывали к созданию независимой Армении, и распространяли листовки с протестами против "российского шовинизма" и требованиями вернуть Армении Нагорный Карабах и Нахичевань.

Следствие по делу Затикяна и его сообщников длилось около года. Процесс в Верховном суде СССР проходил с 16 по 20 января 1979 года. Суд был закрытым и тайным. В зал судебных заседаний не допустили даже родственников подсудимых. 24 января все трое были признаны судом виновными и были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. 30 января Президиум Верховного совета СССР отклонил ходатайство о помиловании и в тот же день приговоренные были расстреляны.

Единственной информацией о суде и приговоре в центральной печати была краткая заметка в "Известиях" (31 января 1979), где упоминалась только фамилия Затикяна.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Три взрыва стали первыми крупными терактами в Советском Союзе.

Взорванный вагон метро. / Commons.wikimedia.org

Они унесли жизни семерых человек. На поимку террористов были брошены все силы КГБ и МВД СССР. Под подозрением оказались украинские и армянские сепаратисты. Улики уголовного дела хранятся в архивах КГБ до сих пор.

8 января. Суббота. Выходной день. У школьников — зимние каникулы. На столичных улицах и в подземке многолюдно.

17:31. Станция «Измайловская». Останавливается поезд, следующий из центра. Проходит около 15 секунд, и поезд трогается. До следующей станции — «Первомайской» — ехать чуть больше двух минут. Эти минуты для пассажиров третьего вагона поезда станут роковыми. Именно в третьем вагоне прогремит взрыв. От него погибнут семеро пассажиров, 30 будут ранены.

18:05. В торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка), неподалёку от зданий КГБ СССР в Бауманском районе, раздаётся второй взрыв. Бомбу террорист положил под прилавок. Во время взрыва осколки бомбы вошли прямо в металлический каркас прилавка. Осколками ранено было всего несколько человек. Серьёзных травм не было.

Ещё через 5 минут, в 18:10, взрывается урна около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (ныне Никольская), напротив Историко-архивного института. Как потом расскажут специалисты, массивная чугунная урна спасла проходивших мимо людей: она не разлетелась на осколки, а вся энергия взрыва ушла вверх.

Председатель КГБ Андропов в этот вечер работает на Лубянке. Ему в считанные минуты докладывают о произошедшем. По тревоге поднимают всех сотрудников КГБ и МВД, работающих в столице. В Кремль, оставив охоту, приезжает Леонид Брежнев.
Движение поездов на синей ветке остановлено. Работники метрополитена эвакуируют людей со станции «Первомайская». Отряды милиции проводят проверку документов у каждого входящего в метро и выходящего из подземки. Блокируется выезд автомобилей из Москвы. Аэропорты столицы и железнодорожные вокзалы переведены на усиленный режим: досмотр багажа более тщательный, все подозрительные лица арестовываются.

Официальные сообщения о терактах появились спустя два дня и были довольно невнятны. За эти два дня в Москве родилось множество слухов. В трамваях, очередях и курилках — везде обсуждают подробности происшествия, говорят о сотнях погибших.

На экстренном совещании с КГБ, МВД и армией Леонид Брежнев даёт жёсткое указание в кратчайшие сроки найти террористов. Дело о трёх взрывах получает кодовое название «Взрывники». Раскрытие терактов поручено Комитету госбезопасности СССР. Основная версия теракта — политическая. Под подозрением у спецслужб — украинские и армянские сепаратисты.

Главную улику нашли в теле погибшего

Поиск улик идёт круглые сутки. Оперативники КГБ опросили более 500 свидетелей, однако ни один из опрошенных так и не смог толком описать внешность террористов. Следователи по крупицам собирали осколки взрывных устройств. Во взорванном вагоне метро сняли всю обшивку. Чтобы исследовать крышу Историко-архивного института, следователи растопили весь снег. А для этого подогнали полевую кухню. В её котлах растопили снег не только с крыши института, но и с ближайших домов, а также весь снег с тротуаров и дорог в радиусе 50 метров. В жидкости от снега следователи нашли минутную стрелку от часов. Улики искали и в телах погибших и раненых. Судебные медики тщательно исследовали каждый кусочек, извлечённый из тела. Один из таких осколков медикам показался странным. Он был окрашен в синий цвет и, как потом установили специалисты, был частью ручки от утятницы. Так сыщики комитета КГБ установили, что взрывное устройство было спрятано в обыкновенную чугунную утятницу вместе с крышкой. В устройстве находилась смесь из тротила и аммиачной селитры весом около килограмма. После установки внутрь часового механизма крышку утятницы террористы накрепко прикрутили к корпусу с помощью гаек и болтов, после чего прошлись по ним сваркой. Время шло. Но следствие по делу результатов не давало.

Вскоре оперативники установили, что взорванная в подземке утятница была изготовлена на Харьковском заводе. Выяснилось, что данная партия утятниц была экспериментальной. Их выпустили всего 50 штук. Они имели особый состав эмали. В магазин не поставлялись. Руководство завода использовало их в качестве подарков. Направление отправленных даров — Украина, Юг и Закавказье.

Бомба в гусятнице. Фото: Архив ФСБ

На город навела сумка

А в списки «подозреваемых» попало три города — Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков. Определить основной город, из которого террористы могли приехать в Москву, помогли остатки сумки, в которую преступники спрятали бомбу — утятницу, взорвавшуюся в столичной подземке. По клочкам бежевого цвета экспертная лаборатория КГБ установила, что сумку сшили из кожзаменителя, выпускающегося в Горьковской области. По клочкам составили изображение сумки и разослали его по всем структурам Комитета госбезопасности страны. Но установить швейную фабрику следователям не удалось. Здесь помог случай. Молодой сотрудник КГБ, который стажировался в Узбекистане и дежурил в аэропорту Ташкента, обратил внимание на женщину с похожей сумкой. По его просьбе, женщина оставила свою сумку, переложив вещи в равноценную, спешно купленную молодым чекистом. На ярлыке изъятой сумки значилась Ереванская кожгалантерейная фабрика. В Ереван Андропов направляет целый самолёт чекистов.

С городом определились. Оперативникам оставалось найти и обезвредить преступников. В октябре 1977 года, спустя 8 месяцев после теракта в московском метро, на Курском вокзале столицы сотрудники милиции обнаружили сумку с несработавшим взрывным устройством. В сумке также лежала синяя спортивная куртка с олимпийской нашивкой из Еревана и шапка-ушанка, а в ней — несколько чёрных волос.

Армянские сепаратисты

По находке составили приметы предполагаемых преступников. По этим приметам проверяли все поезда южного направления. В поезде на границе Грузии и Армении отряд милиции обратил внимание на Акопа Степаняна . Он был одет в синие спортивные штаны из того же комплекта, что и обнаруженная ранее куртка. Подозрение правоохранителей вызвал и его друг-попутчик Завен Багдасарян. Позже при обысках в квартирах Степаняна и Багдасаряна следователи нашли дополнительные улики, подтверждающие их участие в теракте. Через некоторое время задержанные дали показания на третьего — организатора и, по их словам, вдохновителя терактов, бывшего активиста сепаратистской «Национальной объединённой партии» Степана Затикяна.

Акоп Степанян. Фото: Архив ФСБ

Степан Затикян окончил школу с золотой медалью. В 1966 году, будучи студентом Ереванского политехнического института, вместе с художником Айканузом Хачатряном и студентом Шагеном Арутюняном основал нелегальную «Национальную объединённую партию Армении». НОП была националистической группой, ставившей целью создание независимой Армении с включением земель Турецкой Армении. Группа развила активную подпольную деятельность, имела собственную типографию и выпускала газету «Парос» («Маяк»).

В 1968 году основателей НОП, а также нескольких их последователей арестовали и судили за «антисоветскую агитацию и пропаганду» и за участие в «антисоветской организации». Выйдя на свободу, в 1972 году Степан Затикян стал работать сборщиком трансформаторов на Ереванском электромеханическом заводе. Спустя три года, в 1975 году, Затикян направил в Верховный Совет заявление, в котором он отказывался от советского гражданства и просил предоставить ему возможность выехать в любую несоциалистическую страну. Вместе с заявлением он послал и свой паспорт. Ответа Степан Затикян не получил. Его паспорт был переслан в КГБ. Комитетчики вызвали Степана на беседу, но он идти отказался. Паспорт Затикяна передали в милицию, куда вызвали жену бунтаря. Паспорт отдали ей. В сентябре 1977 г. (за полтора месяца до последнего ареста) Затикяна снова доставили в КГБ, где с ним беседовали около 12 часов. Тогда ни о каких диверсиях, взрывах, террористических актах разговора не было… Степан Затикян был женат, имел двоих детей. И на момент взрывов в Москве находился в Ереване.

Степан Затикян. Фото: Архив ФСБ

Суд и расстрел

Во всё время следствия Затикян не признал своей вины.

Ровно 40 лет назад, 8 января 1977 года, Москву потряс кровавый террористический акт. На станции метро "Площадь Революции" прогремел взрыв. Погибли 7, ранения получили 37 человек. Данная станция находится в двух шагах от Кремля, на одной из старейших и самых протяженных линий метро, проходящей через центр города. Армянские националисты бросили вызов системе, законам страны и человечности. В тот день фактор армянского терроризма перестал быть для многих мифом и заявил о себе во весь голос. Случившееся потрясло москвичей, оказалось, что система оказалась не готова.

Прошло 40 лет, но многие подробности и теракта, и следствия неизвестны до сих пор. Но это не значит, что тема закрыта. Она продолжает исследоваться. Сегодня мы беседуем с одним из активных исследователей этого вопроса, известным российским историком и политологом Олегом Кузнецовым.

Исполняется 40 лет со дня учиненного армянскими террористами теракта в московском метро. Но немногие знают, что в этот же день в тогда еще советской столице прогремели еще два взрыва...

Совершенно верно. 8 января 1977 года помимо взрыва в московской подземке боевиками Национальной объединенной партии Армении были совершены еще два террористических акта в самом центре Москвы: в непосредственной близости от комплекса зданий ЦК КПСС и КГБ СССР были взорваны два продуктовых магазина. Однако, в отличие от теракта в метро, в этом случае самодельные взрывные устройства были так называемого безоболочечного типа, не имели корпуса и поражающих элементов и представляли собой, по сути, две большие петарды. Благодаря этому при двух этих взрывах не было человеческих жертв, а пострадавшие отделались контузиями от ударной волны или легкими телесными повреждениями от уличного мусора или осколков разбитого стекла витрин.

Естественно, оба эти взрыва оперативно-следственными органами КГБ СССР сразу же были увязаны с терактом в метро, что дало свои результаты. Остатки бомбы, взорванной армянскими террористами в продовольственном магазине на улице 25-го Октября, ныне - Никольской, как раз вывели сотрудников госбезопасности на "ереванский след", взяв который, они уже не свернули в сторону и сначала вышли на террористов, а потом уже арестовали их.

Однако следует помнить, что все три террористических акта оставались без существенных подвижек в расследовании до конца октября 1977 года, когда в результате ошибки все тех же армянских террористов не случился еще один террористический акт в зале ожидания Курского вокзала в Москве, который они планировали осуществить накануне празднования 60-летия Октябрьской революции - главного государственного праздника СССР. Тогда в распоряжении сотрудников оперативно-следственных органов советской госбезопасности оказалось целое, неразорвавшееся, самодельное взрывное устройство, а точнее - целых три однотипные бомбы, после чего установить и задержать армянских террористов было делом техники и мастерства оперативников.

Поэтому, когда мы говорим о взрыве в московском метро 8 января 1977 года, устроенном армянскими террористами из Национальной объединенной партии Армении, мы должны помнить еще о двух взрывах, случившихся в тот же день, и о несостоявшемся террористическом акте на Курском вокзале, избежать которого удалость только из-за глупости его исполнителей, а не вследствие профессионализма сотрудников правоохранительных органов и спецслужб Советского Союза.

- Как это было, каковы были последствия?

Достаточно сложно ответить на этот вопрос абсолютно достоверно. Всю правду может знать только непосредственный участник событий, очевидец может только догадываться, следователь интерпретирует ставшие известными ему факты, а исследователь вроде меня лишь повторяет и суммирует известные ему мнения. Поэтому вряд ли я смогу ответить на ваш вопрос объективно и достоверно, да и кто-либо другой - тоже.

Здесь не надо искать пресловутый "заговор молчания" вокруг данного дела или происки "армянского лобби", их попросту нет. Без решения на уровне президента России мы вряд ли когда-то узнаем всю правду об этом деле. И неуместно было бы говорить о каких-то симпатиях политической элиты России к армянам, в данном случае она ни при чем. Дело в том, что согласно нормативным документам российской судебной системы, правила которых уходят корнями в советское прошлое, уголовные дела с расстрельными приговорами - а дело о взрыве армянскими террористами московского метро относится именно к такой категории дел, - если приговор был приведен в исполнение, имеют гриф "совершенно секретно" и подлежат бессрочному хранению. Для того, чтобы материалы дела в отношении боевиков группы Степана Затикяна были обнародованы, сначала их надо рассекретить, что потребует, на мой взгляд, принятия специального политического решения в форме, как минимум, президентского указа. Это будет весьма опасный прецедент, который может положить начало требованиям об открытии иных аналогичных решений в отношении других лиц, например, советских граждан, расстрелянных за шпионаж в пользу иностранных разведок, что потенциально может таить в себе угрозу разглашения сведений, до сих пор представляющих государственную тайну.

На мой взгляд, 40 лет - не тот срок, чтобы все обстоятельства совершения и расследования данной серии террористических актов стали достоянием гласности. Поэтому я предлагаю говорить об интеллектуальной составляющей данной совокупности преступлений, а не об их материальной части.

- Какую цель преследовали организаторы и почему теракты были осуществлены именно в Москве?

А какую цель вообще преследуют террористы всех мастей и оттенков? На мой взгляд, их цели разнообразием не отличаются - своими подлыми убийствами запугать людей и оказать воздействие на власти. Именно этим признаком террористический акт отличается от диверсии или умышленного уничтожения чужого имущества. Причем, не только в случае с боевиками из Национальной объединенной партии Армении, но и во всяком другом случае. На мой взгляд, в целях армянских террористов, взорвавших московское метро 8 января 1977 года, не было никакой особой оригинальности.

В данном контексте примечательно совершенно иное обстоятельство. Организатор серии террористических актов Степан Затикян с 1966 года неоднократно привлекался к административной и уголовной ответственности за антисоветскую деятельность, при аресте по делу, закончившемуся его осуждением к лишению свободы, при обыске у него была изъята написанная им брошюра "Террор и террористы", однако в тот момент никто из сотрудников госбезопасности не обратил на нее внимания. Но факт остается фактом: Затикян был идейным террористом, а не жертвой стечения обстоятельств, как об этом сегодня пытаются говорить в Армении. Он был идейным убийцей, нравятся ли эти мои слова политикам в Ереване или нет.

В воспоминаниях начальника оперативно-следственной группы КГБ СССР генерал-майора Вадима Удилова, руководившего выявлением и поимкой Затикяна и его сообщников, говорится о том, что террористам из Национальной объединенной партии Армении покровительствовал лично первый секретарь ЦК Компартии Армении Карен Демирчян. Арест Затикяна и его подельников был осуществлен 7 ноября 1978 года, когда Демирчян находился в Москве на праздновании очередной годовщины Октябрьской революции, а когда он вернулся в Ереван, то поехал из аэропорта не домой или на работу в ЦК Компартии, а прямиком в КГБ Армении освобождать террористов. Однако сделать это ему не удалось, так как оперативники генерала Удилова на квартирах у террористов изъяли компоненты 37 (!) самодельных взрывных устройств, и только после этого Демирчян был вынужден уступить их головы правосудию.

Выше я говорил о том, что приговор по делу террористической группы Затикяна имеет гриф "совершенно секретно". Мы даже не знаем достоверно, какие конкретно обвинения были инкриминированы этим боевикам помимо взрыва в московском метро. По логике вещей им также должны были вменяться в вину, как минимум, создание антисоветской организации, покушение на совершение террористического акта в октябре 1977 года, незаконный оборот оружия и взрывчатых веществ. Согласитесь, для трех человек - это очень обширный список злодеяний. Сегодня абсолютно неясно, насколько высоко в Ереване находились покровители Затикяна и других террористов из его группы, кого конкретно из советского руководства Армении они прикрыли своим расстрелом.

В деле о взрыве в московском метро 8 января 1977 года больше вопросов, чем ответов. Пока материалы этого дела не будут рассекречены, мы никогда не узнаем всей правды об этом преступлении, и в первую очередь - об истинных целях террористов и тех, кто стоял за их спиной.

- Как удалось выйти именно на армянский след?

Ответ на этот вопрос достаточно хорошо описан в мемуарах ранее мной упоминавшегося генерал-майора госбезопасности Вадима Николаевича Удилова, часть сведений из которых я перенес в свою монографию "История транснационального армянского терроризма в ХХ столетии". Излагать здесь все нюансы данного вопроса я считаю излишним, поскольку эти детали не имеют принципиального значения к рассматриваемой нами теме. Отправной точкой этой версии стали стрелки будильника Ереванского часового завода, использовавшегося террористами в качестве взрывателя в бомбе, разорвавшейся в помещении продуктового магазина на улице 25-го Октября в Москве, рядом с административным зданием ЦК КПСС. Но главной уликой стало несработавшее самодельное взрывное устройство в зале ожидания на Курском вокзале в Москве. С 8 января по 29 октября 1977 года следствие топталось на месте, отрабатывая различные версии, но получив в свои руки достаточный фактический материал, за неделю поймало и изобличило террористов. Так часто бывает.

Почему все же процесс был закрытым? Это дало повод для инсинуаций и даже провозглашения армянских террористов чуть ли не мучениками системы...

Во-первых, все дела, связанные с государственной безопасностью, рассматриваются судом в закрытом заседании. Это - обычная практика. К тому же, среди жертв и пострадавших были несовершеннолетние, а дела по насилию в отношении их также обычно рассматриваются судом в закрытом заседании. По крайней мере, лично для меня нет ничего удивительного.

Во-вторых, и я говорил уже об этом выше, мы не знаем, кого конкретно в Ереване эта тройка террористов прикрыла своим расстрелом. Со смертью этой троицы, которых суд выставил террористами-одиночками, были сняты все вопросы в отношении иных членов Национальной объединенной партии Армении, которая полуподпольно действовала вплоть до 1989 года, а потом вышла из тени. Ее лидер - Паруйр Айрикян - шурин Затикяна, до сих пор является активным действующим политиком в Армении, а в конце 1980-х он вообще претендовал на роль лидера армянского национализма, был главным конкурентом Левона Тер-Петросяна.

- Помнят ли сегодня в России о тех событиях?

Не ждите от меня объективного ответа на этот вопрос. В 2015 году, когда закончил работу над своей монографией об армянском терроризме, я больше полугода был объектом пристального внимания со стороны российских правоохранительных органов, точнее - сотрудников управления по противодействию экстремизму МВД России. В силу этого обстоятельства мне иногда кажется, что тема армянского терроризма в России должна волновать всех и каждого, хотя умом я понимаю, что дело обстоит далеко не так.

Конечно же, память об этом террористическом акте в современном российском обществе присутствует, хотя бы на уровне статьи в Википедии. Был снят документальный фильм на телеканале НТВ, вышли в свет мемуары генерал-майора Удилова. В конце концов, есть моя монография, в которой деятельности террористов из Национальной объединенной партии Армении посвящена целая глава. Все это дает надежду на то, что данное преступление армянских террористов в России не будет забыто.

С другой стороны, 3 сентября в моей стране отмечается День солидарности с жертвами терроризма. Но почему-то в этот день страна поминает погибших от рук международных террористов, именуемых "исламскими", однако при этом я ни разу не слышал слов памяти о жертвах армянских террористов, хотя помимо взрыва в московском метро в 1977 году они совершили еще 4 подрыва пассажирских поездов на юге России в начале 1990-х, о чем в России вообще предпочитают молчать. И последнее куда более страшно и мерзко.

На днях вы инициировали в соцсетях петицию с призывом рассекретить дело о взрыве в московском метро. А четыре года назад выступили с подробным исследованием этого вопроса. Появились ли за прошедшее время какие-то новые моменты в этой истории?

Мне очень приятно видеть, что в Азербайджане следят за моим не только научным, но и публицистическим творчеством за пределами вашей страны. Та статья в газете "День литературы", приложении к газете "Завтра", стала отправной точкой для появления на свет моей монографии "История транснационального армянского терроризма в ХХ столетии". В своей книге я собрал и проанализировал довольно-таки много новых фактов по данной теме, а поэтому с чувством гордости и удовлетворения могу сказать, что тема армянского терроризма в России не забыта.

P.S. К петиции "Рассекретить дело о взрыве в московском метро 8 января 1977 года", инициированной Олегом Кузнецовым, можно .

8 января 2017 года исполняется 40 лет со дня одного из самых страшных преступлений армянских националистов, совершенных на территории тогдашнего СССР. В этот день, 8 января 1977 года, в Москве была осуществлена серия террористических актов, в результате которых 7 человек погибли, 37 получили ранения. Лучшим сыщикам МВД и КГБ СССР довольно быстро удалось выйти на исполнителей терактов. Ими оказались уроженцы Армении Затикян, Степанян и Багдасарян. Сегодня мне хотелось бы напомнить читателям о тех терактах, событиях им предшествовавшим, а также о ходе расследования.

Слева направо: Акоп Степанян, Степан Затикян, и Завен Багдасарян

Как известно, Советский Союз с его официальной идеологией «пролетарского интернационализма», предполагавший равноправие всех проживающих в стране народов, формально-правовое равенство и внутренний социально-культурный суверенитет абсолютно всех национальных государственно-административных образований в составе страны, позволявших сохранять и приумножать этническую самобытность своих граждан, являлся страной, где людей не различали и не разделяли по национальному признаку, в которой, казалось бы, не было никаких внутренних причин возникновения и развития националистического радикализма и экстремизма, крайней формой проявления которой является терроризм. Дружба народов, взаимное обогащение этнических культур и языков в СССР не было пустой декларацией, а являлось на общесоюзном, республиканском, региональном и даже местном уровне нормой по- вседневной обыденной жизни.

И только в Армянской ССР плохо скрываемый от политического руководства страны национализм на грани шовинизма был нормой жизни. Совершенно очевидно, что подобное положение дел было естественным и закономерным следствием традиционного этнического менталитета национального большинства жителей этой бывшей советской республики, уходящего своими корнями в те не столь уж и далекие по меркам истории времена, когда армяне еще не были народом или даже этносом, а представляли собой полиэтничную религиозную секту армяно-григорианского вероисповедания, проживавшую в рассеянии среди мусульманских—тюркских и арабских—народов на всем пространстве Передней Азии, не составляя ни в одной стране исламской ойкумены ни религиозного, ни национального большинства. Стремление к обособлению в чуждой для них среде в целях сохранения своей самобытности за несколько столетий стало частью их этнопсихологии, условием самоидентификации, и поэтому нет ничего удивительного в том, что полувековое присутствие советской власти на территориях компактного проживания армян в Закавказье объективно не могло трансформировать на интернационалистский лад менталитет армянского народа, но даже как-то скорректировать его в этом направлении. Армяне, будучи советскими гражданами, в основной своей массе кое-как мирились с присутствием среди них чуждых им этнических элементов, но определенный (и сравнительно высокий) процент представителей этого народа считал такое положение дел несправедливым (о них речь пойдет ниже), и именно из среды таких открытых националистов выкристаллизовывались элементы, которые или по идейным мотивам, или в силу своей психической неуравновешенности либо социальной неустроенности были готовы пойти на самые крайние—криминальные—меры субъективного протеста, чтобы посредством совершения террористического акта заявить или о себе, или о своих идеалах.

Говоря о террористических актах в Москве, мы должны особо подчеркнуть то обстоятельство, что первыми террористами, кто взрывал пассажиров московского метро, были отнюдь не чеченские или какие-нибудь международные исламские, а именно армянские террористы, являвшиеся на тот момент согражданами жителей российской столицы по Советскому Союзу. История с террористическими актами, совершенными в Москве армянскими национал-террористами 8 января 1977 года, благодаря свободе слова перестала быть для граждан России (и всего мира тоже) тайной за семью печатями. Сегодня благодаря развитию информационных ресурсов достаточно легко выяснить общую информацию об этой трагедии, унесшей жизни семерых и искалечившей физически еще 37 жителей ныне российской, а тогда—всесоюзной столицы. Наличие в Интернете свободного доступа к самым общим сведениям об этой серии преступлений армянских националистов избавляет нас от необходимости пересказывать абсолютно все общеизвестные факты, а поэтому тем интереснее будет для читателя узнать нечто новое—историко-криминологическое, что до наших дней было недоступно для сведения широкой общественности. Но прежде чем перейти к изложению вновь выявленных обстоятельств, получивших в ходе проведения расследования и сразу после него свое документационное закрепление, нам представляется необходимым в нескольких предложениях все-таки рассказать читателям самую суть, чтобы у них появилось понимание того, о чем конкретно ниже пойдет речь.

Итак, 8 января 1977 года в 17:33 в вагоне поезда метро на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская» Арбатско-Покровской линии сдетонировало самодельное взрывное устройство; через полчаса, в 18:05, в торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Большая Лубянка (в те годы—Дзержинского) взорвалась еще одна самодельная бомба, а еще через пять минут, в 18:10, произошел взрыв около продовольственного магазина № 5 на улице Никольская (тогда—25-го Октября). Все погибшие и большинство раненых в результате этих терактов были убиты или пострадали непосредственно в вагоне метро, число раненых и контуженных взрывами в магазинах в самом центре Москвы было невелико. Сравнительно небольшое количество жертв стало совокупностью счастливого случая и непрофессионализма исполнителей террористических атак: дело в том, что часть пути между указанными станциями метро пролегает по поверхности земли, а поэтому часть силы ударной волны, выбив стекла, ушла в от- крытое пространство, иначе число погибших было значительно больше. В центре Москвы были взорваны безоболочечные бомбы, не снаряженные поражающими элементами, своего рода «хлопушки», обладающие более психологическим, чем поражающим эффектом, в результате чего люди получили ранения от осколков выбитых стекол, кусков штукатурки и уличного мусора. Забегая вперед, скажем, что именно два последних по-дилетантски организованных взрыва дали ключ к раскрытию всей совокупности указанных выше преступлений.

Следствие по уголовному делу, возбужденному в связи с данными преступлениями, в секретных документах КГБ СССР именовавшееся как «Взрывники», продолжалось ровно год, за это время все виновные в совершении этой серии террористических актов были выявлены, изобличены и предстали перед судом. Организатором и идейным вдохновителем первой террористической атаки советских граждан против СССР, случившейся после окончания Второй Мировой войны, оказался Степан Затикян, уроженец Еревана, хорошо известный органам государственной безопасности Советского Союза как создатель еще в 1966 году ультра-националистической «Национальной объединенной партии Армении», а его сообщниками—Завен Багдасарян, художник-оформитель, и Акоп Степанян, рабочий Ереванского электромеханического за- вода. Следователям также удалось доказать, что все эти три лица были причастны к попытке организации еще одного террористического акта в Москве в конце октября 1977 года, но на этот раз—в зале ожидания Курского вокзала в столице. Новую трагедию предотвратила счастливая случайность вкупе с бдительностью пассажиров: преступники, взяв билеты на поезд «Москва-Ереван», вышли из зала ожидания, оставив в сумке, где лежало сразу три (!) самодельных взрывных устройства, личные вещи. Причем оставили они ее рядом с вещами двух многодетных семей дагестанцев, возвращавшихся на родину с заработков в Сибири, поэтому проверявший у пассажиров документы милицейский наряд не обратил на нее внимания. Кто-то из дагестанцев увидел бесхозную вещь, решил присвоить ее себе, но заглянув внутрь сумки, понял, что там лежит бомба, поэтому сдал ее в станционное линейное отделение милиции. Когда приехали специалисты минно-подрывного дела, выяснилось, что привести в действие «адскую машинку» должен был электродетонатор замедленного действия, питающийся через хитроумное реле от аккумулятора. Прибывшие саперы выяснили, что бомба должна была взорваться еще полчаса назад, но новой трагедии не произошло потому, что у аккумулятора исчерпался заряд. Данное обстоятельство позволило квалифицировать это деяние не как приготовление к террористическому акту, а как покушение на его совершение, поскольку факт того, что он так и не состоялся, не зависел от воли преступников, а стал следствием счастливого для всех находившихся тогда на Курском вокзале людей стечения обстоятельств. Вот так счастливая случайность, бдительность граждан и непредусмотрительность исполнителей в совокупности помогли избежать новой трагедии и дали в руки оперативникам и следователям необходимые улики для розыска, идентификации и задержания террористов.

В результате оперативно-следственных мероприятий было установлено, что все эти террористические акты имели ярко выраженный политический характер и были совершены армянскими националистами, являвшимися членами упоминавшейся выше «Национальной объединенной партии Армении». Мы не зря выше назвали ее ультра-националистической: Степан Затикян сотоварищи наивно, но искренне полагали, и это следует из названия их партии, что объявив террор СССР «за освобождение Армении от русского владычества», тем самым смогут объединить и подчинить себе все «национально-освободительное движение» армянской диаспоры и в других странах мира, включая АРФ «Дашнакцутюн», осколки партий «Арменикен», «Гнчак» и финансируемые за их счет иные террористические группировки армянских националистов. Следовательно, они не были какими-то простыми мечтателями-идеалистами, а преследовали вполне конкретную цель через применение средств террора и посредством совершения серии террористических актов на территории Советского Союза стать признанными лидерами мирового армянства.

Учитывая тяжесть совершенных преступлений, их повышенную общественную опасность и явно выраженный политический подтекст, рассмотрение уголовного дела против Затикяна, Багдасаряна и Степаняна к своему производству принял непосредственно Верховный Суд СССР. Судебные слушания проходили с 16 по 20 января 1979 года, 24 января состоялось оглашение приговора, согласно которому все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к единственно тогда возможной в условиях СССР высшей мере наказания—расстрелу. 30 января Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство о помиловании, и в тот же день все террористы были расстреляны.

Парадоксально, но факт: на протяжении вот уже 40 лет многочисленные статьи и даже документальные кинофильмы об этом преступлении армянских террористов основываются не на документах, а на нарративных источниках—мемуарах высших офицеров КГБ СССР и их идейных противников—разного рода диссидентов, от либералов до националистов. Среди источников такого рода в первую очередь назовем воспоминания первого заместителя председателя КГБ СССР генерала армии Ф.Д. Бобкова, а также заместителя начальника оперативно-следственного управления центрального аппарата КГБ СССР, генерал-майора В.Н. Удилова (именно возглавлял операцию «Взрывники» КГБ СССР по расследованию террористических актов в Москве, совершенных Затикяном, Багдасаряном и Степаняном). Их оппонентами, защищавшими и даже реабилитирующими преступления армянских террористов, были академик А.Д. Сахаров и один из лидеров подпольной в СССР Неокоммунистической партии Советского Союза А.Т. Тарасов. В соответствии с концепцией классификации мемуарных источников выдающегося современного американского теоретика исторического источниковедения Д. Филда, воспоминания А.Д. Сахарова и А.Т. Тарасова относятся к так называемой категории «пространственных жизнеописаний», целью которых является передача своего эмоционального восприятия или субъективной реакции на определенные события, произошедшие в их жизни, но очень часто не зависящие от их воли, тогда как мемуары Ф.Д. Бобкова и В.Н. Удилова—к категории «хроник», в которых главным предметом описания являются действия автора и объяснение (нередко с использованием документов), почему они именно так, а не иначе поступили в той или иной ситуации. Иными словами, в деле с расследованием преступлений армянских террористов в Москве генералы госбезопасности являлись «творцами истории» и в своих воспоминаниях пишут о том, что происходило на самом деле, тогда как диссиденты являются как бы «статистами», описывающими свою реакцию на то, что случилось с ними, зачастую не понимая, чем конкретно их «злоключения» оказались вызваны. Этим и объясняется разница в оценках ими событий. В частности, А.Д. Сахаров и А.Т. Тарасов вспоминают, что до конца лета лично на них и на других известных им советских диссидентов оказывалось психологическое давление на предмет выяснения их причастности к совершению описываемой совокупности преступлений террористического характера. В то же время из мемуаров Ф.Д. Бобкова и В.Н. Удилова мы узнаем, что до конца октября 1977 года следствие не располагало достаточными сведениями по делу и одно- временно рассматривалось до пяти версий того, кто мог быть преступником, причем версия «армянского следа» в числе первоочередных не была. Выступление А.Д. Сахарова в поддержку Затикяна объясняется еще и тем, что во время производства следственных действий и суда над трио террористов из Еревана под арестом находился еще один известный армянский националист и член «Национальной объединенной партии Армении» Паруйр Айрикян, являвшийся шурином Затикяна, поэтому другие политзаключенные, опасались за то, что и он может быть зачислен в число соучастников террористической группировки, совершивших взрывы в Москве, ведь в той среде принцип «круговой поруки» или взаимопомощи был силен. Надо понимать, эмоциональная составляющая мемуаров А.Д. Сахарова и А.Т. Тарасова была продиктована некогда пережитым ими страхом за свою судьбу и виртуальной местью за пережитой страх, а не стремлением восстановить справедливость.

Ф.Д. Бобков и В.Н. Удилов, наоборот, не были обременены негативными эмоциями и считали свои действия справедливыми и правильными, а поэтому их воспоминания должны восприниматься как более объективные. Вместе с тем и между ними мы находим определенные несоответствия и расхождения в субъективных оценках обстоятельств или людей. Например, В.Н. Удилов в своих мемуарах считает Степана Затикяна озлобившимся на постоянно сопровождающие его жизнь неприятности мечтателем, стремившимся громко заявить о себе, пусть даже и ценой совершения террористического акта, но никак не идейным террористом, а его подельников—безвольными людьми, находившимися под влиянием харизмы Затикяна. Ф.Д. Бобков, наоборот, позиционировал его как идейного террориста и ультра-националиста, готового на любое преступление ради одолевающей его идеи. Более того, он в своих мемуарах писал о том, что взрывы в московском метро были совершены группой Затикяна по прямому указанию боевого крыла партии «Дашнакцутюн»—«Армянской секретной армии освобождения Армении» («Armenian Secret Army for the Liberation of Armenia») или АСАЛА.

Еще один немаловажный момент, на который следует обратить внимание. Во время проведения оперативно-розыскных действий на территории Армянской ССР сотрудники оперативно-следственной группы центрального аппарата КГБ СССР, прибывшие в Ереван из Москвы для расследования взрывов 8 января в Москве, сталкивались с прямым противодействием своих армянских коллег. В данном контексте весьма показательными являются воспоминания В.Н. Удилова об обстоятельствах ареста Степана Затикяна и его подельников. Арест этого террориста произошел 6 ноября 1977 года и сопровождался весьма примечательными с позиции характеристики общественно-политической обстановки в Армянской СССР того времени обстоятельствами. Обыски на квартирах Затикяна, Багдасаряна и Степаняна, при производстве которых были обнаружены детали и компоненты самодельных взрывных устройств, прошли 5 ноября, однако рано утром следующего дня генералу Удилову позвонил лично Карен Демирчан, первый секретарь ЦК Компартии Армении, и запретил арестовывать террористов. Однако через несколько часов он должен был вылетать в Москву для участия 7 ноября в торжественных мероприятиях по случаю очередной годовщины «Великой Октябрьской социалистической революции», а поэтому не смог лично проконтролировать исполнение своего распоряжения, однако по прибытии в Москву пожаловался на «самоуправство» оперативников группы генерала Удилова лично председателю КГБ СССР Ю.В. Андропову. Утром 7 ноября В.Н. Удилову позвонил первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Семен Кузьмич Цвигун, являвшийся в 1963-1967 гг. председателем КГБ при Совете министров Азербайджанской ССР, потребовавший от него объяснений и давший после обстоятельного доклада санкцию на арест Затикяна сотоварищи. Думаю, что не стоит говорить о том, какому политическому риску подвергали себя оба генерала, не будь на руках оперативников группы генерала Удилова неопровержимых вещественных доказательств, добытых со скрупулезным соблюдением всех уголовно-процессуальных норм. 8 ноября, вернувшись из Москвы, Карен Демирчан, даже не заезжая после возвращения из командировки в Москву к себе домой, по- требовал генерала Удилова для объяснений, и только увидев весь комплекс вещественных доказательств, отказался от дальнейшего покрывательства террористов.

И последнее: есть еще одно весьма примечательное обстоятельство, имеющее самое непосредственное отношение к теме истории армянского терроризма на территории СССР, очень похожее на иронию судьбы. Первый секретарь ЦК Компартии Армении Карен Демирчян, так страстно защищавший от ареста и последующего следствия и расстрела членов террористической группы Затикяна в ноябре 1977 году, через 22 года после этого, 27 октября 1999 года, сам стал жертвой террористического акта, когда он, будучи председателем Национального Собрания Республики Армения, во время заседания парламента был расстрелян в упор из автомата уже другим армянским террористом Наири Унаняном. Воистину мудры и справедливы слова Св. Евангелия: «Какой мерой ме- ряете, такой и вам отмеряно будет»...